Встретилась с ним взглядом и вздрогнула от обжигающего огня в его зрачках.
— Трудно, невыносимо трудно… я столько раз хотел.
— Зачем я тебе? Ты меня ненавидишь, ты презираешь мою семью и все что со мной связано.
— Играться, — тихо ответил он, наклоняясь все ближе, — упиваться твоими слезами, унижением, мольбами, насладиться твоими страданиями.
Мне захотелось ослепнуть, чтобы снова не чувствовать эту невероятную власть надо мной, над моим телом и разумом, едва взглянув ему в глаза.
— Делать тебе больно снова и снова. Это был смысл моей жизни наказать всех проклятых Блэров. Изничтожить их семя… Но ведь гораздо вкуснее чтобы мое семя проросло в семени Блэр, при этом стерев с лица земли их фамилию.
Все что он говорил было правдой, это читалось по глазам, по губам и в каждом движении. Морган Ламберт искренне, неподдельно меня презирал, как только может презирать человек человека, а мужчина женщину. И его ненависть причиняла мне боль. Потому что я не Элизабет. Потому что моя семья … Господи, да разве кто-то станет меня слушать? Сочтут за сумасшедшую.
— Еще раз посмеешь раздеться и задрать юбку я велю исполосовать тебя плетьми, чтоб места живого не осталось. Или ты решила совратить Оливера? Думаешь сбежать с его помощью? Легкая добыча?
Пальцы впившиеся в мои волосы перебирали их и снова сдавливали едва я успевала подумать, что они разожмутся.
— Я никого не соблазняла, — голос сорвался, и я опустила взгляд на его губы они так близко… я целую вечность не видела эти губы настолько близко. От дикого желания ощутить их на своих губах свело скулы и перехватило дыхание. Я хочу впиться в его рот, хочу, чтобы он терзал меня, ощущать вкус его дыхания, слюны, запах табака. Последний раз Миша целовал меня так давно… так мучительно давно, что мне казалось это было в прошлой жизни. Вспомнила как губы герцога ласкали мое тело и почувствовала, как по коже пробежала волна мурашек и кончики груди напряглись.
— Никого? — опустил взгляд чуть ниже, оттянул мою губу большим пальцем, тронул подбородок, спускаясь вниз. Я напряглась, а он зажал мне горло рукоятью хлыста, заставляя держать подбородок вздернутым вверх.
— Ты совращаешь каждого мужчину в округе, каждого у кого есть член между ног. Они все смотрят тебе вслед и мысленно дергают свои отростки, представляя, как вбиваются в твое тело. И ты об этом знаешь… проклятая ведьма.
Говорит грубо, а пальцы скользят вниз к груди и тут же накрывает полушарие ладонью, сильно сжимая, со свистом выдыхая мне в рот сквозь сцепленные зубы.
— Ты им снишься по ночам. Они представляют, как лапают тебя, как трогают твою матовую белую кожу… у нас у южан нет такого цвета кожи, как у тебя. Наши женщины темноглазы, грубы, они рано стареют, у них длинные носы и много волос на теле… и тут появляешься ты. Искушение в чистом виде. Ты вызываешь жажду и ненависть. Твоя красота будит самое низменное и… самое возвышенное. Что это если не колдовство?
Его голос, все эти слова что он говорил я дрожала только от одного взгляда и от того, как они звучат … Внизу живота стало горячо, между ног пульсировало желание. Я хотела большего, хотела, чтобы он опрокинул меня в сено и наконец-то взял. Я словно увидела эти картинки перед глазами себя извивающуюся под ним с голыми ногами, скрещенными за его бедрами, выгибающуюся от каждого толчка и царапающую его голую мощную спину.
— Твою маааать, — прохрипел герцог в унисон моим мыслям, придавил к стене еще сильнее и со стоном впился в мой рот своими умопомрачительными мягкими, горячими губами, впился так, что я всхлипнула от этой ожесточенной силы поцелуя. Казалось все мое дыхание Морган втянул в себя, жадно настолько, что у меня потемнело перед глазами и я судорожно поглотила его хриплый выдох, чувствуя, как бьется язык у меня во рту, сплетаясь с моим языком, как сжимают его пальцы мои волосы, а другая рука задирает мою юбку вверх на бедро.
— К черту ритуалы… к дьяволу их. Моя шлюха или олла какая на хрен разница.
И все внутри вихрем поднялось вверх, завертелось в бешеной ярости. Я уперлась руками ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, а потом со всей силы укусила герцога за губу так что кровь брызнула мне в рот. Он тут же отстранился, а я ударила его по лицу и замерла, тяжело дыша, глядя на тонкую алую струйку, стекающую по его подбородку.
Замахнулся хлыстом, и я закрыла лицо руками, свист раздался в воздухе, но я вздрогнула так словно он меня ударил. Но вместо этого Морган отшвырнул хлыст и рванул меня к себе снова, выкручивая мои руки назад, за спину, стягивая с меня тонкую блузку вниз, обнажая грудь.
— Сопротивляйся… это заводит. Ненавижу доступных кобылок, необъезженные мне больше по нраву.
Вжался лицом в мою шею, укусами за ухом, все ниже, саднящими поцелуями, сдавливая грудь пятерней, удерживая мои руки своей широкой ладонью. И вместе с яростью и адреналином меня накрывает похотью. Такой примитивной, дерзкой и дикой похотью, что кажется я сейчас взвою.
Задрал юбку еще выше, раздвигая мне ноги коленом, но я впилась руками ему в плечи, завертела головой, пытаясь вырваться и на какое-то мгновение мне это удалось. И по телу побежали мурашки только от одного его бешеного взгляда. Голодного. Одичалого. Он смотрит на меня как зверь, поймавший в свои лапы законную добычу, на которую имеет все права. От борьбы его волосы растрепались и теперь падают ему на лоб, тонкая рубашка плотно облегает мускулистую грудь… И какая-то часть меня восторженно стонет от этого буйства тестостерона.
Мне хочется его оттолкнуть, ударить, оскорбить. Сделать так, чтоб не прикасался… не смотрел. Господи, пусть не смотрит на меня так. Соски предательски сжались в предвкушении прикосновения. Так противоестественно. Так порочно. Словно зачарованная я следила за его лицом, и чувствовала воспаленной кожей прикосновения его сумасшедшего взгляда. Обжигающее до костей. Морган резко подался вперед и набросился снова на мой рот. Грубо, жестко, кусая и проникая в мой рот языком, прижимаясь всё сильнее, вызывая дрожь по всему телу. Только от осознания того что это он… внутри разливалась горячая лава, изнеможение, дичайшее адское удовольствие.
— Я трахну тебя сейчас… сейчас… — шепчет в каком-то исступлении.
И горячая ладонь скользнула по моему бедру над чулками, сдирая вниз панталоны. Я сильно дергалась под ним, пытаясь его оттолкнуть, но у меня ничего не выходило. Наглые пальцы сдернули ткань вниз и проникли между моих ног, раздвигая складки плоти.
— Лгунья, — шепчет мне в искусанные губы, опухшие от его поцелуев, — мокрая, горячая, такая податливая лгунья. Когда я возьму тебя я хочу, чтоб ты еще раз сказала, что не хочешь меня.
Еще немного и его пальцы сорвут меня в пропасть… обессиленная, возбужденная, почти сломленная этим адским огнем, который он обрушил на меня я потянулась губами к его губам и в эту секунду что-то ударилось в окно конюшни.
А потом еще и еще. Ламберт резко обернулся, и я увидела из-за его плеча как расползается грязь по стеклу.
