– Хейден, значит, мне твой голос не послышался. Мне требуется твое лицо.
– Мам, я здесь с подругой. – Хейден показал на меня.
Она улыбнулась мне:
– Не понимаю, как это может помешать. Можешь взять ее с собой.
Бек встала и последовала за мамой, которая уже шла по коридору, не дожидаясь ответа.
– Спорить бесполезно, – сказал Хейден. – Она всегда выигрывает.
Он повел меня по коридору и завернул за угол. В огромной комнате с двустворчатыми дверьми и полами из твердой древесины находилось множество картин. Законченные висели на стенах, некоторые наполовину написанные стояли на мольбертах, а другие незаконченные работы вместе с еще чистыми холстами – на полу у стен. Под один из мольбертов с холстом был засунут большой лист с пятнами краски на нем, который выглядел так, будто кто-то оставил его, бросив работу как минимум на половине. Мы прошли в комнату.
– Кстати, мам, это Джиа.
– Ох, извини, где мои манеры? – Она протянула мне руку. – Я Оливия. Извини, что отобрала у тебя этого парня, но мне нужно его великолепное лицо. Только не говори мне, что это лицо не вдохновляет на творчество.
Хейден и Бек закатили глаза.
– Она говорит так каждый раз, когда притаскивает нас сюда, а затем творит вот такое. – Он показал на «лицо» полунасекомого-полузебры, разделенное пополам стеблем распустившегося цветка. – Надеюсь, не мое лицо вдохновило на такое.
– Вообще-то, твое, – сказала его мама.
– Просто здесь она остается наедине с собой, – заметила Бек.
– Мои дети насмехаются надо мной, но они мои музы. – Оливия оглядела меня: – Думаю, ты тоже могла бы стать моей музой. У тебя потрясающие черты лица.
– Не позволяй ей провести тебя, – предупредила Бек. – Скорее всего, она хочет нарисовать кости, пока смотрит на тебя. Возможно, кости динозавра или кого-то еще.
Оливию, казалось, не обидела шутка дочери. Она просто посмеялась и начала рисовать, Хейден сел на стул напротив нее.
По тому, как она рассматривала его, казалось, что он находится здесь в качестве модели, но я могла видеть рабочий холст, и на нем определенно был не Хейден.
Бек посмотрела на меня:
– Выкладывай. Расскажи мне все, что сегодня случилось.
Я посмотрела на их маму, не уверенная, что хотела признаваться при ней в своей лжи.
– Мама уже знает, – сказала Бек. – И хоть этого не одобряет, она может понять, почему это необходимо нашим незрелым мозгам.
– Ты неправильно меня цитируешь, Ребекка. Я сказала, что месть – продукт неверно направленных эмоций, но касаемо Ив у меня тоже есть несколько эмоций.
– Ты не сказала неверно направленные, – громко возразила Бек. – Более того, я помню, что ты употребила определение незрелые.
– Может, я сказала недостаточно развитые?
– То же самое, – произнесли одновременно Бек и Хейден.
Оливия наложила на холст темно-синюю краску широким мазком прямо под изогнутым пурпурным глазом, который уже был нарисован.
– Я хочу сказать, что месть никогда не является ответом.
– Да, да. – Бек махнула маме рукой, а потом повернулась ко мне: – Итак, расскажи нам о мести.
Я посмотрела на ее маму и задалась вопросом, расстроена ли та этой перепалкой. Ее, казалось, это совсем не заботило.
– Хорошо, Ив была там с Райаном.
– Я это знала! – воскликнула Бек. – Они все еще вместе, да?
Я кивнула.
– Но ты была права. Она к тому же хотела захомутать Хейдена.
– Не хотела, – сказал Хейден.
– Тогда почему она тебя обнимала, сидела так близко и клала руку тебе на ногу?
– Она клала руку тебе на ногу? – Выражение лица Бек стало строгим.
– Она так сделала? – удивился Хейден.
– Ох, пожалуйста, – скривилась Бек. – Ты знаешь, что сделала. Не пытайся строить из себя невинного, Хейден. И возможно, тебе это понравилось.
Хейден просто встретился с ней глазами со спокойным выражением на лице, на котором невозможно было ничего прочитать.
– Поэтому, пожалуйста, скажи мне, что ты ей отомстила, – сказала Бек, переводя взгляд на меня.
– Мы держались за руки и обнимались. Танцевали.
– И Джиа запрыгнула на меня, – прибавил Хейден.
Я ахнула. Его мама повернулась ко мне.
– Я не прыгала… намеренно. Это произошло спонтанно. Я не собиралась тебя валить.
– Скажи мне, что Ив это видела, – с улыбкой попросила Бек.
– Видела.
Бек покружилась на месте, разведя руки в стороны, затем схватила меня за плечи и потрясла:
– Ты потрясающая. Месть потрясающая.
Оливия покашляла.
– Потому что у меня очень, очень незрелый мозг, – добавила Бек.
– Завтра мы все станем лучше, – заключила Оливия, и это было похоже на то, что сказал Хейден ранее. Я поймала его взгляд, и он кивнул.
Лучше. Из-за того, как они оба об этом говорили, мне хотелось плакать.
Глава семнадцатая
Хейден съерзнул с высокого стула.
– Куда ты? Вдохновение у меня еще не иссякло, – сказала Оливия.
Хейден отвел Бек к стулу и усадил вместо себя:
– Мне нужно отвезти Джию домой. Уверен, для одного вечера ей с головой хватит нашей сумасшедшей семьи.
– Пока, Джиа, – помахала рукой Бек. – Спасибо, что сделала все, о чем я просила.
Она будто напомнила Хейдену… или мне… что сегодня все было игрой, а не по-настоящему. Хотя Хейдену не нужно было напоминать. Он сыграл идеально.
Оливия приобняла меня, не касаясь руками, перепачканными краской, просто прижала запястья к моим плечам.
– Приятно было с тобой познакомиться. Я серьезно насчет черт лица. Приходи ко мне.
Я улыбнулась.
– Кости динозавра, – напомнила Бек, когда мы с Хейденом уходили.
Хейден поглядывал на меня, пока мы шли по коридору.
– У меня странная семья, но я их всех люблю.
– У тебя потрясающая семья. Твоя мама не… – Я запнулась, не желая развивать скользкую тему.
– Не что? Ненормальная? Не в своем уме?
Я покачала головой:
– Нет, или конечно нет. Просто они с Бек как будто ссорятся. Она же не злится, верно?
– Злится?
– Из-за всей этой мести.
– Нет, мама не злится. – Он открыл передо мной входную дверь, и мои щеки ущипнул холодный воздух, давая мне понять, какие они горячие. – Если бы видела ссору с Бек, ты бы поняла, что сейчас ссорой и не пахло.
