Потому что – где среди всего этого ты? Ты – на фотографиях на нашем холодильнике. В понятийном мире Ивана ты – его папа, который умер. В комнате Ивана висят портреты в рамочках – ты в детстве и ты во взрослом возрасте. Иногда мы смотрим тебя на видео в компьютере. Говорим о том, что у вас с ним похожие уши, руки и ноги. Говорим о небе и о том, что ты любил его. О том, как ты присутствовал при его рождении и как тебе удавалось заставить его смеяться каждый раз, когда ты шутил и играл с ним, когда он был младенцем. Но тебя здесь нет. Нет тебя здесь.
Ты не присутствуешь рядом со мной в моей повседневной жизни – только когда я говорю о тебе или вызываю в памяти воспоминания. Тебя нет рядом, чтобы поговорить со мной по вечерам. Тебя нет со мной, чтобы вместе растить Ивана. Тебя нет, когда надо принимать решения по поводу Ивана и нашего будущего. Тебя нет, когда надо утешать меня. Ты в этом не виноват, но тебя нет. Ты умер, и я осталась одна. Ты умер, а я влюбилась в другого. Ты умер, а я хочу получить шанс на новую жизнь. Не знаю, заслуживаю ли я это, но мне хотелось бы иметь в запасе еще одну попытку. Ты умер, и я не знаю, заметаю ли я твои следы, встречаясь с другим мужчиной. Не знаю, нормально ли то, что я делаю, или это снижает ценность моей любви к тебе. Возможно, это так. Возможно, твои родители смотрят на это именно так. Но факт остается фактом. Ты по-прежнему мертв. А я не решаюсь напомнить об этом твоим родителям. Кажется, я сделаю им больно, сформулировав то, что им уже известно, – то горе, с которым они живут каждый день с тех пор, как ты исчез.
В конце концов я все же начинаю говорить. Робко и неуверенно я пытаюсь ответить на жгучий вопрос, так, чтобы не слишком подчеркивать твое отсутствие. Говорю, что понимаю: все это для них неожиданность – все эти изменения в нашей жизни в последнее время. Подтверждаю, что и для нас самих это неожиданность. Подчеркиваю, что ты по-прежнему здесь – точно так же, как и раньше. Что ты всегда останешься папой Ивана и что они всегда останутся его дедушкой и бабушкой. Говорю, что никто не может у них это отнять. Твой папа кивает и говорит, что он просто удивлен. Просто я не далее как весной говорила, что вряд ли с кем-то еще познакомлюсь. Мне становится ясно, что твои родители каким-то образом находили в этом утешение, и когда твой папа теперь напоминает об этом, я снова ощущаю то, чего не хочу ощущать, о чем стараюсь не думать. Я предала их. Я предала тебя. Я нарушила свое обещание.
Через некоторое время разговор затихает. У меня кончаются слова, а Иван входит в кухню и прерывает напряженное молчание. Он требует, чтобы бабушка почитала ему сказку, и она встает, уходит от стола, следует за ним в гостиную. Я встаю, чтобы начать убирать со стола. Спрашиваю твоего папу, не хочет ли он кофе. Он отвечает, что для кофе уже поздновато и что они скоро поедут домой. Мы осторожно возвращаемся к привычным разговорам, к общению по накатанной колее, но прощание у нас в прихожей выглядит натянуто и неестественно.
– Мы желаем тебе и Ивану только добра, пойми это, – снова повторяет твой папа.
– Я знаю, – снова отвечаю я.
Мы улыбаемся, когда машем друг другу рукой на лестнице. Говорим, что скоро увидимся, что созвонимся по поводу новой даты, как только заглянем в ежедневники. Но когда в подъезде воцаряется тишина, что-то висит в воздухе в прихожей. Я пытаюсь стряхнуть с себя это ощущение, поиграв с Иваном, но оно не проходит. Тревога твоих родителей затрагивает нечто, за что я пока не хочу браться сама. Тот же эффект имеют эсэмэски подруг. Они напоминают мне о чувстве вины, говорят мне, что я хладнокровна и наивна, когда считаю, что все может быть так просто. И в первую очередь их тревога угрожает моему проложенному вперед пути. Она возвращает меня с небес на землю, освещая вопросы, на которые мне пока не удалось найти ответы перед самой собой, и припирает меня к стенке, где возможностей для выбора мало и ни одно решение не приносит желанного удовлетворения.
Как я могу сохранить тебя, когда у меня тебя больше нет? Как я могу сохранить тебя и одновременно пойти дальше, оставив прошлое позади? Как могу пойти дальше, если не получаю одобрения со стороны тех людей в нашей жизни, которые для меня наиболее значимы? Уравнение не сходится. Единственной альтернативой остается держать свои отношения вдали от окружения и окружение вдали от отношений.
Август 2016
Не то чтобы я сознательно решила продолжать в том же духе, но стратегия держать мое окружение и мои отношения как можно дальше друг от друга кажется в сложившейся ситуации наиболее нейтральной. «Еще немного, – убеждаю я себя. – Только пока я разберусь в себе и пойму, что и почему свербит. Только пока мое окружение, мои родственники и друзья привыкнут к тому, что происходит. Потом я открыто поговорю с ними. Скажу, что им не о чем волноваться. Докажу им, что хотя все и произошло быстро, все было к лучшему: это было самое прекрасное будущее, какое только могло представиться мне и Ивану, и я решила не лишать нас такой возможности. Они все поймут, им просто надо немного времени. Мне тоже нужно время. Потом я вернусь к жизни, в которой есть место и твоей семье, и моим подругам, и моим родственникам, и моей новой семье».
В предпоследний день отпуска мы пьем вино и едим омаров в кухне, пока дети смотрят в соседней комнате мультик. Мы поднимаем тост за прошедшее лето и хвалим самих себя за то, что сделали наш совместный отпуск таким потрясающим. Когда я встаю, чтобы начать убирать со стола, он спрашивает меня, не хочу ли я с ним обручиться. Сначала я смеюсь, потому что думаю, что он шутит. Когда он обижается и говорит, что он серьезно, я перестаю смеяться. «Ты с ума сошел», – выпаливаю я, а потом добавляю, что, конечно, хочу с ним обручиться. По мере того, как нарастает контраст между той жизнью, которая была у меня раньше, и той, которой мы живем сейчас, я не представляю себе никакой более разумной альтернативы, чем жить с ним до гробовой доски. С ним два плюс два стало четыре, а я хочу, чтобы нас было именно четверо. Почему бы не обручиться, если мы нашли друг друга? Почему бы не сделать что-нибудь спонтанно – для разнообразия?
Взбудораженные нашим неожиданным решением, мы рассматриваем кольца в интернете, закусывая чипсами на диване. Никто из нас не был ранее помолвлен. До того, как я познакомилась с тобой, об этом вообще речи не было, в каком-то смысле мне удалось почти до тридцати лет вести подростковый образ жизни, а с тобой об этом даже думать было странно. Мне пришлось побороться уже за то, чтобы ты согласился быть со мной. Не говоря уже о том, чтобы съехаться со мной и завести совместного ребенка. Разговоры о браке наверняка показались бы тебе очень преждевременными. А для меня это было не особенно важно. Я никогда не мечтала выйти замуж, как многие мои подруги. Но я допускаю такую мысль. А когда тебя любит человек, который желает прожить с тобой всю жизнь, это очень льстит. Для нас обоих это будет уникальным переживанием, когда мы впервые в жизни обручимся. Помолвка станет тем новым, чего никто из нас не имел в прежней жизни.
Я говорю, что хочу простое колечко. Думаю, хотя и не произношу вслух: я не хочу, чтобы мои подруги и твои родители поняли, что мы обручились. Пока еще рано. Думаю также, что со стороны может показаться нелепым обручиться так сразу. Помолвка после двух месяцев знакомства – это для подростков. Взрослые люди, особенно имеющие детей, очень осторожно относятся к новым отношениям. Они выжидают, стремятся прочувствовать, мягко продвигаясь вперед. Он, похоже, смотрит на это совсем не так. Он радуется нашему решению. Говорит, что я могу решить, какие кольца мы выберем. Я предлагаю обменяться кольцами через пару недель – когда исполнится два месяца со дня нашего знакомства. Если округлить. Если считать, что наши отношения начались в первый день нашей встречи. Два месяца – это все же лучше, чем месяц и три недели, где мы находимся сейчас. Он считает, что я смешная, когда так рассуждаю, но не возражает. Через пару недель так через пару недель.
