– Скажите, у меня есть какая-либо возможность попасть в Катлан? Любая…
Теперь сформулировал предельно ясно. И, если кто-то знает ответ на его вопрос, то это они – невидимые собеседники, дерущие за свои ответы баснословные суммы.
– Теоретически, – пауза, – одна есть.
В этот момент он дождался своей подружки. Она пришла к нему в стрингах и в лифчике под плащом, уже опустилась на колени и тут же взялась за минет – именно такой кайф от одного предложения испытал Кей.
– Какая?
– Ответ будет стоить вам пятьдесят тысяч.
«Пятьдесят? Всего?» Да он останется богат.
– Я согласен.
Дальнейший диалог запомнился ему набором слов, не имеющих смысла.
– Вам нужно все отдать.
– В каком смысле?
Уже не боялся выглядеть идиотом, по-настоящему боялся не понять.
Информатор вздохнул так горестно, будто его на самом деле отвлекли от футбола.
– Существует миф…
– Миф?
Одно это слово заставило Кея разозлиться. Ему не нужны мифы – ему нужен действующий способ…
– Не перебивайте. Миф – это то, что, не будучи уверенными в правдивости информации, передают друг другу люди. Шепоток. Так вот, существует миф, что человек, готовый все отдать, может исполнить абсолютно любое свое желание, в том числе открыть Портал между мирами. Смею Вас заверить, что это не миф, а очень умный Комиссионный код, встроенный в систему Уровней. И он работает.
Кей молчал. Не понимал, не знал, что сказать.
– Чтобы этот код сработал, я… должен все отдать?
– Да.
– Все, что у меня есть?
В горле пересохло.
– Именно.
Он уже никем не боялся показаться, и потому переспросил:
– Я Вас правильно понял: если я все отдам, то для меня откроется Портал в Катлан?
– Ну, может, не в Катлан, а на сколько-то километром правее или левее, но да, это так. И не беспокойтесь, сумму за ответ с вашего банковского счета мы уже списали. Хорошей Вам ночи.
Последнее пожелание прозвучало, как:
«Давай, начинай забавляться. В твоей жизни начался крайне интересный период».
Да уж. Крайне.
Значит, на Терран попасть можно.
Осталось… Все отдать.
Кей вдруг понял, что снова зверски хочет пить. И еще действовать. И спать. И жрать.
Он снова чего-то хочет, и это главное.
* * *
(Сhristian Reindl – Far Away)
На кухне нашелся кофе – старый, баночный, пахнущий пылью. Его Кей и заварил кипятком. Держал чашку в руках – за окном три ночи – и думал о том, что Информатор его, возможно, разыграл. Но для чего, какая выгода? По логике – никакой.
«А если сказал правду?»
Как бы так отдать дом, чтобы потом, если ничего не выйдет, вернуть его себе? Ведь жить где-то нужно? Переписать другу с вероятностью возврата по первому требованию? Только это все равно, что прыгнуть со страховкой в яму, на дне которой не дно, а зеркальная пленка, разделяющая два мира. И та же страховка его, Кея, в случае чего и удержит от цели.
Нет, если уж прыгать, то прыгать честно. И дом отдавать тоже.
Он мучился, сомневался, дергался, даже зверел, но в какой-то момент принял решение довериться. Слепо, несмотря ни на что. Отдавать, так отдавать.
Только как, кому?
Спустя двадцать минут определился: дом перепишет на товарища, с которым когда-то воевал, – Энди Эванса. Тот, насколько помнилось, всегда ютился на съемных квартирах, даже любимую туда перевез, хотя места для людей и вещей всего семнадцать метров. Тесно. Энди же отдаст и машину, а также все оружие, скопившееся в комнатах. Друг ни о чем не спросит, поймет. Кей скажет, что завязал, что переезжает – заметано. Что до денег: их он переведет на счет крохотного госпиталя, в котором когда-то залечивал ранения сам. Там вечно не хватало оборудования – трехсотпятидесяти тысяч хватит на несколько полезных приборов. Доктора порадуются.
Ему становилось все легче и легче, будто спадала ноша. Казалось бы, должна наваливаться тяжесть, нерешительность – но нет. Просто слетала под дуновением ветра шелуха и пыль. Потому что он двигался к главному – к Весте.
Возможно, уже этим вечером ему негде будет ночевать, и потому стоило напоследок выспаться.
Лежа в кровати, на которой спал так редко, ощущая залетающий через приоткрытое окно прохладный воздух, Кей думал о том, что у него еще останутся деньги – те, которые в кошельке. Но много ли? Избавиться от них можно без проблем, было бы желание. А желание есть.
Он будет бомжом. Скоро.
«Нет, – поправил себя, – он будет свободным, человеком в полете. И уже этим вечером, может быть, откроется портал».
Вероятность невелика – скорее, он чего-то недопонял или же попросту не верил. Но засыпал он, смакуя в уме очень четкую, притягательную и теплую картинку: вот он идет по незнакомому лесу, вокруг лето, тишина, потому что рядом село. А за стволом, который смотрит на речку, сидит Веста. Она услышит его шаги заранее, развернется, настороженная, а после увидит. Дрогнут ресницы, приоткроется от изумления и радости рот, а после она поднимется на ноги и кинется ему навстречу. Будут развеваться на ветру черные блестящие волосы, и его имя в счастливом крике будет звучать, как самое волшебное в мире слово. Черт, а ведь он тоже побежит ей навстречу…
Он впервые засыпал мирным, утихшим изнутри, спокойным.
Скоро. Один день и один вечер.
* * *
Терран. Катлан.
Веста.
(Jennifer Thomas feat. The Rogue Pianist – The Fire Within)
К самой высокой и пушистой в округе сосне я неслась, не разбирая дороги. Едва рассвело; вокруг баловал шквалистый ветер, облака низко-низко, а раскаты грома один страшнее другого. На ствол я карабкалась по-обезьяньи – привычно, ловко и умеючи. Мне в помощь часто озарялся вспышками молний лес – вот-вот ливанет.
«Варви молодец…»
Не знаю, за что ее любила природа, но в этот момент я любила отшельницу не меньше.
И явилась сюда вовремя – еще не началось. Пыхтя, забралась наверх, уселась на толстую ветку, обхватила руками ствол. От чужих глаз меня отлично закрывал зеленый наряд – даже если задрать голову, не разглядеть. И не разглядят – я многократно проверяла. А Катлан сквозь небольшую брешь в хвое виднелся отлично. Дома, словно подсвечены от земли, а все потому, что на фоне набрякшее, как синяк, небо – угрожающее, страшное. А я балдела.
Через тридцать четыре минуты… Все начнется через тридцать четыре минуты. Моя нервозность послужила бустером для дара Провидца – теперь я просто знала некоторые вещи наперед, начинала привыкать.
