Персик встал. Он потряс головой и зашипел на дуб, прекрасно выражая все мои эмоции. Он обнял лодыжку Мэг так, как будто это была единственная вещь, державшая его на этом свете.
Это зрелище могло показаться милым, если бы не клыки и горящие глаза карпои.
Мэг осторожно коснулась меня. Стекла ее очков были покрыты трещинами, словно паутиной.
— Пророчество, — сказала она. — Ты понял, о чем оно?
Я с трудом сглотнул.
— Возможно. Частично. Нам нужно поговорить с Рэйчел…
— Нет никаких нас, — ее интонация была резкой, как вулканический газ Дельф. — Делай то, что нужно тебе. Это мой последний приказ.
Эти слова пронзили меня, как копье. Я будто забыл, что она все это время лгала и предала меня.
— Мэг, ты не можешь, — я ничего не мог поделать со своим дрожащим голосом. — Ты приняла меня на службу. Пока мое испытание не окончится…
— Я освобождаю тебя.
— Нет!
Я не мог смириться с мыслью о том, что меня бросят. Только не это. Только не быть брошенным оборванкой-королевой помоек, о которой я привык заботиться.
— Ты просто не можешь теперь верить Нерону. Ты же слышала о его планах. Он собирается сравнять с землей весь остров! Ты видела, что он хотел сделать с заложниками.
— О-он не хотел сжигать их заживо. Он дал обещание. И сдержал его. Ты все это видел. Это был не Зверь.
В груди появилось ощущение, будто кто-то сильно натянул струну.
— Мэг… Нерон и есть Зверь. Он убил твоего отца.
— Нет! Нерон — мой отчим. Мой отец… мой отец дал волю Зверю. Он разозлил его.
— Мэг…
— Прекрати! — она закрыла уши руками. — Ты не знаешь его. Нерон хорошо ко мне относится. Я могу поговорить с ним. Я могу переубедить его.
Ее отказ был таким полным, таким нелогичным, что я понял: никакими доводами я не смогу переубедить ее. Она до боли напоминала меня, когда я упал на землю — то, как я отказывался принимать новую действительность. Если бы не Мэг, меня давно уже не было бы в живых.
Сейчас же мы поменялись ролями.
Я попытался подойти к ней, но рычание Персика остановило меня.
Мэг попятилась.
— Все кончено.
— Нет, — сказал я, — мы связаны, нравится тебе это или нет.
Мне пришло в голову, что она сказала то же самое всего пару дней назад.
Она в последний раз посмотрела на меня сквозь разбитые стекла своих очков. Я бы отдал все за то, чтобы она подурачилась. Я хотел гулять с ней по улицам Манхэттена, а она бы делала «колесо» на перекрестках. Я скучал по тому, как мы ковыляли в Лабиринте, когда наши ноги были связаны. Меня бы устроил хороший бой мусором в переулке. Вместо этого она развернулась и убежала, а Персик следовал за ней по пятам. Мне показалось, что они исчезли среди деревьев прямо как Дафна.
Над моей головой китайские колокольчики зазвенели из-за порыва легкого ветра. На этот раз деревья не говорили. Я не знал, сколько еще Додона будет хранить молчание, но не хотел тут находиться, когда дубы снова начнут рассказывать шутки.
Я обернулся и обнаружил нечто странное у моих ног: стрелу с дубовым древком и зеленым оперением. Здесь не должно быть никакой стрелы. Я ничего не приносил в рощу. Но, ошеломленный, я не задавался вопросами. Я сделал то, что сделал бы любой лучник: я взял ее и сунул в свой колчан.
Глава 34
С Uber
[58] не срослось.
С Lyft тоже. Такси не взять.
Маман подвезёт.
ОСТИН ОСВОБОДИЛ ОСТАЛЬНЫХ ЗАЛОЖНИКОВ.
Видок у них был такой, будто их опустили в чан с клеем, а затем изваляли в ватных палочках; с другой стороны, они выглядели на удивление невредимыми. Эллис Уэйкфилд шатался вокруг, ища, кого бы ударить. Сесил Марковиц, сын Гермеса, сидел на земле, пытаясь оленьей бедренной костью очистить кроссовки. Остин (находчивый малый!) сделал фляжку с водой и отмывал греческий огонь с лица Кайлы. Миранда Гардинер, главная в домике Деметры, стояла на коленях возле того места, где дриады принесли себя в жертву. Она тихо плакала.
Ко мне подлетел паликои Поли. Как и у его напарника Пита, нижняя часть его тела представляла собой пар. Выше пояса он был очень стройным и походил на более избитую версию своего гейзерного приятеля. Его грязная кожа потрескалась и была похожа на пересохшее русло реки.
Лицо же было настолько сморщенным, будто из него выжали всю влагу. Глядя на повреждения, которые нанёс ему Нерон, я добавил ещё один пунктик в свой воображаемый список «Способы пытки императора в Полях Наказаний».
— Ты спас меня, — с изумлением сказал Поли. — Иди сюда!
Он сжал меня в объятьях. Его сила настолько ослабла, что температура его тела не убила меня (хотя хорошо очистила носовые пазухи).
— Возвращайся домой, — сказал я. — Пит беспокоится, и тебе нужно восстановить силы.
— О, чувак… — по лицу Поли скатилась паровая слеза. — Хорошо, я ухожу. Но если тебе что-то понадобится, там, бесплатная чистка паром, работа в сфере связей с общественностью или грязевой скраб, ты только скажи.
Пока он превращался в туман, я крикну ему вслед:
— Поли! Я бы дал лесу Лагеря Полукровок десять баллов в номинации «удовлетворение запросов клиента».
Поли так и светился от благодарности. Он попытался обнять меня ещё раз, но его тело уже на девяносто процентов состояло из пара. Меня лишь обдало дуновением влажного, пахнущего грязью воздуха. После этого он исчез.
Вокруг меня столпились пять полукровок.
Миранда смотрела на Рощу Додоны, находящуюся за моей спиной. Ее глаза все еще были опухшими от слез, но имели прекрасный цвет молодой листвы.
— Голос, исходящий из чащи, который я слышала… Это правда был оракул? Те деревья могут давать пророчества?
Я поёжился при мысли о лимерике дубов.
— Может быть.
— Тогда, может, я могу посмотреть…?
— Нет, — сказал я. — Сначала нам нужно исследовать эту местность.
Я уже потерял одну дочь Деметры сегодня. И я не собирался жертвовать ещё одной.
— Я не понимаю, — проворчал Эллис. — Ты Аполлон? То есть… вроде бога Аполлона?
— Боюсь, что так и есть. Это длинная история.
— О, боже… — Кайла осмотрела поляну. — Кажется, я слышала голос Мэг. Мне же не почудилось? Она была с тобой? С ней всё в порядке?
