— Он скармливал их львам, — сказал я Мэг. — Сжигал их, словно они были факелами, и тоже самое он сделает с этими шестью.
Лицо Мэг позеленело. Она взглянула на бессознательных заложников, привязанных к столбам.
— Нерон, ты не…
— Они будут освобождены, — пообещал он, — если Аполлон поможет нам.
— Мэг, ты не можешь доверять ему, — сказал я. — Последний раз, когда он это делал, он повесил всех христиан на заднем дворе и сжег их, чтобы осветить свою вечеринку. Я видел это. Я все еще помню крики.
Мэг схватилась за свой живот.
— Моя дорогая, не верь его сказкам, — сказал Нерон. — Все это было лишь пропагандой против меня, начатой моими противниками.
Мэг изучала лицо Поли, бога гейзера.
— Нерон… ты ничего не говорил про то, что сделаешь из них факелы.
— Они не будут подожжены, — сказал он, пытаясь смягчить свой голос. — До этого не дойдет.
Зверю не придется действовать.
— Понимаешь, Мэг? — я показал пальцем на императора. — Это плохой знак, когда человек говорит о себе в третьем лице. Зевс постоянно отчитывал меня за это.
Винс и Гэри шагнули вперед, взяв свои копья покрепче, их костяшки побелели.
— На твоём месте я был бы осторожнее, — предупредил Нерон. — Мои германцы чувствительны к оскорблениям членов имперского двора. Мне, конечно, нравится говорить о себе, но мы должны уложиться в график, — Он опять посмотрел на свои часы. — Ты открываешь врата. Затем Мэг проверит, может ли она использовать деревья, чтобы предсказать будущее. И если все так, то это просто замечательно! Если же нет… то мы решим эту проблему, когда она возникнет.
— Мэг, — сказал я, — он безумец.
Встав у ее ног, Персик зашипел, показывая, что готов ее защищать.
Подбородок Мэг дрогнул.
— Нерон, заботился обо мне, Аполлон. Он дал мне дом, научил сражаться.
— Ты сказала, что он убил твоего отца.
— Нет! — она усиленно качала головой, в ее глазах стоял ужас. — Это не так! Это не то, что я говорила. Его убил Зверь.
— Но…
Нерон фыркнул.
— Ох, Аполлон… ты многого не понимаешь. Отец Мэг был слабым. Она даже не помнит его. Он не смог защитить ее. Я вырастил ее, помог ей выжить.
Мое сердце екнуло с большей болью. Я не знал всего, через что прошла Мэг, что она чувствовала, но я знал Нерона. Я представил, как легко он меняет представление испуганного ребенка о мире: маленькая и одинокая девочка хочет жить в безопасности и уюте после убийства ее отца, даже если заботиться о ней будет его убийца.
— Мэг, мне так жаль.
Еще одна слеза скатилась по ее щеке.
— Ей не НУЖНА жалость, — голос Нерона был тверд, как бронза. — Теперь, моя дорогая, открой врата. Если Аполлон будет сопротивляться, то напомни ему, что он обязан подчиняться тебе.
Мэг сглотнула.
— Аполлон, не усложняй. Пожалуйста… помоги мне открыть врата.
Я отрицательно покачал головой.
— Уж точно по своей воле я этого не сделаю.
— Тогда я… я приказываю тебе. Помоги мне. Сейчас же.
Глава 31
Слушай деревья
Знают будущее, йо
Они знают всё
Если Мэг и колебалась, принимая решения, то Персик нет.
Когда я сомневался, следовать ли приказам Мэг, дух зерна оскаливал свои клыки и шипел: «Персик», будто это был новый способ пыток.
— Прекрасно, — резко сказал я Мэг.
Правда была в том, что у меня не было выбора. Я мог чувствовать, как приказы Мэг проникают в мои мышцы, заставляя им повиноваться.
Я подошел к сросшимся дубам и положил руки на их стволы. Я не чувствовал никакой силы Оракула. Я не слышал голосов, только тяжелое упрямое молчание. Казалось, что единственным посланием, которое хотели донести до меня эти деревья, было: «УХОДИТЕ».
— Если мы сделаем это, — сказал я Мэг, — Нерон уничтожит рощу.
— Он не сделает этого.
— Ему придется. Он не может контролировать Додону. Ее сила древнее. Он не позволит другим использовать ее.
Мэг положила свои руки на деревья прямо под моими.
— Сконцентрируйся. Открой их. Пожалуйста. Ты ведь не хочешь разозлить Зверя.
Она сказала это вполголоса, снова говоря так, будто я еще не встречал Зверя… будто это монстр, прячущийся под кроватью, а не мужчина в пурпурном костюме, стоящий в нескольких футах от нас.
Я не мог не подчиниться приказам Мэг, но, возможно, мне стоило более энергично протестовать.
Мэг могла бы отступить, если бы я назвал ее обманщицей. Но тогда Нерон, или Персик, или германцы просто убили бы меня. Должен признаться: я боялся умереть. Смело, благородно, красиво боялся, признаю. Но все же боялся.
Я закрыл глаза. Я чувствовал неутолимое сопротивление деревьев, их недоверие к посторонним.
Я знал, что, если посмею открыть врата, роща будет уничтожена. И все же я собрал в себе всю силу воли призвал к дару пророчества, заключенном во мне.
Я думал о Рее, королеве титанов, которая первой посадила эту рощу. Несмотря на то, что она была ребенком Геи и Урана, что она вышла замуж за короля-каннибала Кроноса, Рея была мудра и добра. Она родила новое, лучшее поколение бессмертных богов. (Говорю, как один из них.)
Она сочетала в себе все самое хорошее, что было в древние времена.
Да, она отошла от дел и открыла гончарную мастерскую в Вудстоке, но она все еще заботилась о Додоне. Она отправила меня сюда открыть рощу, поделиться ее силой. Она не была той богиней, которая верит в закрытые врата или табличкам «НЕ ВХОДИТЬ». Я начал негромко напевать «This Land Is Your Land».
Кора потеплела под моими пальцами. Корни деревьев задрожали.
Я взглянул на Мэг. Полностью сконцентрированная, она стояла, опираясь на стволы и будто пытаясь оттолкнуть их. Все в ней было знакомо: ее потрепанные волосы, подстриженные под каре, ее блестящие очки «кошачий глаз», ее сопливый нос, покусанная кожа на пальцах и слабый запах яблочного пирога.
Но она была человеком, которого я совсем не знал: падчерицей бессмертного сумасшедшего Нерона, член Императорского двора. Что это вообще значит? Я представил себе семейку Брейди
[52] в фиолетовых тогах, выстроившуюся на семейной лестнице, и Нерона внизу в одежде экономки Элис. Яркое воображение — страшное проклятие.
