И это не только моя точка зрения. И моим коллегам, и охотникам совершенно ясно, что дичь накапливает опыт. Стадо оленей переживает отстрел одного из своих собратьев примерно следующим образом: раздается грохот, и сразу появляется запах крови. Зачастую выстрел бывает неточным и раненый зверь может в панике пробежать еще несколько метров, прежде чем упадет и начнет биться в агонии. Это зрелище в сочетании с действием гормонов стресса глубоко запечатлевается в сознании остальных членов стада. А потом с охотничьей вышки слазит охотник, чтобы забрать тушу зверя, и у умных животных формируются правильные взаимосвязи. Начиная с этого момента они, выходя на просеку, будут недоверчиво коситься на вышку, чтобы определить, сидит ли там кто-нибудь. Конечно, они могли бы и не подходить к ней, но обычно охотники устанавливают вышки в тех местах, где растет самый вкусный корм. Если такого места не находится, они специально высевают там что-нибудь вкусное, например специально подобранную смесь трав или кустарников. Поэтому для зверей каждый вечер становится игрой в рулетку. Если одолевает чувство голода, то косули и олени приходят на просеку слишком рано и попадают в поле зрения стрелка. Если побеждает страх, то они приходят к накрытому столу уже в темноте, и в этом случае охотники остаются с пустыми руками.
О том, насколько умны олени, рассказывают сотрудники из Национального парка Айфель. Там у одного лесничего, промышлявшего охотой, и у одного из его подчиненных были одинаковые марки машин. Но если дичь моментально пряталась, как только в поле зрения появлялась машина лесничего, то такая же машина рабочего не вызывала у животных никакого беспокойства. Однако отличать опасных людей от неопасных способны не только олени. Домашние животные тоже обладают такой способностью. Но если для оленей и им подобных источником опасности являются охотники, то для собак и кошек – ветеринары.
Конечно, охотники намного опаснее. Неудивительно, что некоторые виды животных различают появляющихся в лесу людей. Сойки, например, никак не реагируют на детей, да и обычных взрослых, прогуливающихся по лесу, почти не боятся. Но стоит им увидеть приближающегося охотника, как начинается переполох, который слышат все находящиеся поблизости животные. Именно поэтому охотники нередко стреляют по сойкам, хотя они незаменимы как распространители семян деревьев.
Появление человека в жизненном пространстве животных является причиной стресса. Если раньше доля времени в течение суток, которое животное оценивало как опасное для себя, составляла 5 процентов, то теперь она выросла до тридцати, поскольку двуногие существа постоянно находятся где-то поблизости.
Особенно это касается людей, поведение которых животным трудно предсказать. Те, что передвигаются по дорогам, – туристы, велосипедисты, всадники – не вызывают у них вопросов. Они издают много шума и движутся по предсказуемым маршрутам. И если они не отклоняются от дорог, то животным, наблюдающим за ними из укрытий, ясно, что они движутся из пункта А в пункт Б, поэтому их не следует бояться. Что же касается грибников, любителей маунтинбайкинга, охотников и лесничих, то они обычно передвигаются вне дорог. А поскольку они приходят в лес, как правило, в одиночку, то не создают столько шума, из которого животные могут составить представление об их маршруте. Время от времени лишь хрустнет веточка под ногой или человек откашляется – и больше ничего. Это вызывает сильное беспокойство у оленей и косуль; они сразу же убегают подальше.
Вы можете возразить, что так было всегда. Какая разница, кто вышел на охоту: волчья стая или человек? Разница – в количестве охотников. Если на пятьдесят квадратных километров приходится один волк, то двуногих хищников – до десяти тысяч. И животным трудно понять, что многие из них не вооружены. Они на всякий случай уклоняются от встречи с потенциальными врагами и не рискуют выходить при свете дня к местам кормежки. Таким образом, для животных, на которых разрешена охота, складывается драматическая ситуация, которой не существует больше нигде в природе: на каждую потенциальную жертву приходится по несколько охотников (в естественных условиях все наоборот).
Неудивительно, что в лесах и полях царят страх и недоверие. Давайте посмотрим, какие виды животных подвержены стрессу. К уже упомянутым оленям, косулям и кабанам следует добавить таких млекопитающих, как серны, муфлоны, лисы, барсуки, зайцы, куницы, ласки. Кроме того, можно охотиться на куропаток, некоторые виды голубей, гусей и уток, чаек, бекасов, серых цапель, бакланов и воронов. Стоит ли после этого удивляться, что мы редко видим кого-нибудь из этих животных? А теперь представьте, что в Центральной Европе на каждом квадратном километре обитают 2–3 тысячи львов. В этом случае они превосходили бы нас по численности примерно в той же пропорции, в какой мы превосходим обитателей наших лесов. Мне трудно представить себе, что бы началось, но лично я вряд ли рискнул бы выйти из дома, если бы под каждым кустом и за каждым углом таилась смертельная опасность. Или выходил бы только по ночам, если бы знал, что мои преследователи в это время спят или, по крайней мере, не охотятся.
Тот, кто видел, как его окровавленный родственник падает на землю, будет передавать свой страх и панические чувства из поколения в поколение.
И для этого необязательно уметь говорить. Страх пронизывает весь организм и проникает в гены. В 2010 году в газете Welt появилось сообщение об открытии, сделанном в Институте психиатрии Общества Макса Планка в Мюнхене. Ученые выяснили, что в результате событий, травмирующих психику, к генам присоединяются так называемые метил-группы. В результате, как считают исследователи, могут наступить пожизненные изменения в поведении, что доказано на примере мышей. Ученые полагают, что через измененные гены определенные модели поведения могут передаваться по наследству. Другими словами, генетический код позволяет наследовать не только внешние признаки, но и, в определенной степени, опыт. А какой же опыт оказывает большее влияние на психику, чем ранение или убийство близкого родственника? Как ни прискорбно, но значительная часть окружающего нас животного мира имеет подобный печальный опыт.
К счастью, совместная жизнь диких зверей и людей имеет и свои положительные стороны. Есть надежда, что и в Центральной Европе они могут мирно уживаться друг с другом, о чем свидетельствует растущая плотность популяции диких животных в городах. В мире животных распространяется весть, что города – это своего рода заповедники. И действительно, в населенных пунктах охота категорически запрещена. Таким образом, Берлин, Мюнхен и Гамбург отличаются от национальных парков только застройкой. На газонах и клумбах с тюльпанами роются кабаны, которых невозможно прогнать. Лисы строят свои норы прямо у дорог. Еноты селятся в гаражах и на чердаках. Короче говоря, животные прекрасно обосновались в нашей цивилизации. Если для нас асфальт и однообразные ряды домов означают отход от природы, то животные видят в них всего лишь разновидность горной местности, где скалы имеют странную кубическую форму Городские ландшафты все чаще становятся экологическими жемчужинами. Так, в Берлине наблюдается одна из самых больших популяций ястребов – около ста пар, выводящих потомство. Они селятся в городских парках и охотятся на кроликов и голубей. Я сам видел возле Бранденбургских ворот в Берлине лису, которая спокойно доедала брошенный кем-то кусок колбасы.
