Но последствия человеческой эволюции на протяжении последних 100 тысяч лет вполне доступны и обозримы. Если у вас светлая кожа и голубые глаза, то следующим утром ваше отражение в зеркале передаст вам последний привет от одного вымершего вида.
Откуда пошли белые люди
У уроженцев Центральной Европы обычно белый цвет кожи. Вполне возможно, что это признак нашей агрессивности (почему так, я постараюсь подробно объяснить в данной главе). Я имею в виду не желание поскандалить друг с другом, а агрессивность по отношению к другим видам. Она имеет определенную связь с нашим эволюционным успехом, благодаря которому мы стали такими, какие есть. Пожалуй, этот успех даже слишком велик, если учесть исчезновение многих других видов. Неужели страсть к уничтожению природных механизмов заложена в наших генах? Или мы уже успели настолько отойти от природных процессов, что создали некую параллельную экологию?
Мне уже не раз приходилось слышать мнение, что современный человек остановил эволюцию. Этот вывод строится на успехах медицины. Разве смогли бы мы выжить без операций по удалению аппендикса, уколов инсулина, бета-блокаторов или просто очков? Болезни, которые нас мучат, 10 тысяч лет назад сделали бы нас легкой добычей хищников. Другими словами, эволюция подвергла бы нас жестокому, но справедливому естественному отбору. Если теперь мы с помощью медицины продолжаем жить, несмотря на физические несовершенства, да еще и передаем эти дефекты следующим поколениям, не становится ли человеческий вид все более уязвимым и не вымрет ли он при отсутствии медицинского обслуживания? Чтобы разобраться с этими аспектами, необходимо для начала выяснить две вещи. Во-первых, действительно ли эволюция остановилась? Во-вторых, не является ли использование вспомогательных средств частью эволюционного развития человека?
По крайней мере, на один вопрос существует четкий ответ: разумеется, эволюция живых существ, в том числе человека, продолжается полным ходом. Чтобы в этом убедиться, надо слегка раздвинуть шторы в своем номере «люкс» и выглянуть наружу, например в сторону Африки. Там лютуют эпидемии, голод и войны в масштабах, не поддающихся нашему воображению. Так, по данным ВОЗ, в одном только 2015 году 200 миллионов человек заболели малярией (инфекционным заболеванием, передаваемым комарами рода Anopheles), и 440 тысяч из них умерли в результате инфекции. Под угрозой нехватки продовольствия в мире живут 800 миллионов человек. Каждый год 6,9 миллиона детей моложе пяти лет умирают от голода. Начиная с 1996 года война в Конго унесла примерно четыре миллиона жизней. Подобные примеры можно приводить еще долго. Понятно, что существование людей в южных широтах по-прежнему находится под постоянной угрозой. В этом смысле для человека мало что изменилось со времен каменного века. Например, в южноафриканской стране Ботсване, где особенно свирепствует СПИД, средняя продолжительность жизни снизилась до 34 лет. Высокий процент смертности в этой и некоторых других африканских странах объясняется внешними причинами. Мне не хотелось бы, чтобы меня обвинили в цинизме. К теме морали мы вернемся чуть позже.
Давайте сначала обратим свой взгляд на болезни – эволюционный фактор, который, как и прежде, влияет на наследственность человека.
В областях, где распространена малярия, у людей часто наблюдается относительно редкое заболевание крови – серповидноклеточная анемия. Красные кровяные тельца изменяются настолько, что приобретают не круглую, а серповидную форму. Пациенты страдают от недостаточного снабжения органов кислородом и нередко умирают, не дожив до тридцати лет. Но у большинства носителей этих генов заболевание выражено слабо, и наряду с серповидными в крови достаточно и нормальных кровяных телец. Эти люди живут практически нормальной жизнью. Но самое интересное начинается, когда они заражаются малярией. Паразиты, передаваемые посредством комариных укусов, атакуют и разрушают красные кровяные тельца. Возникают приступы жара, вызванные массовым разрушением кровяных клеток, что нередко заканчивается гибелью всего организма. Но у носителей гена серповидноклеточной анемии существует естественный иммунитет против малярии. В чем его причина, до конца еще не выяснено. Во всяком случае, больные серповидноклеточной анемией, которые в обычных условиях имеют ограничения по сравнению со здоровыми людьми, при заражении малярией демонстрируют очевидное преимущество. Поэтому в областях, где свирепствует малярия, часто встречается и это генетическое изменение.
Таким образом, представление о том, что эволюция практически остановилась и что человек как венец творения достиг конечной точки своего развития, ошибочно. Живя в оазисе относительного благополучия промышленно развитых западных стран, мы часто упускаем из виду протекающие вокруг процессы. А ведь процессы естественного отбора продолжаются и здесь, пусть даже в смягченной форме. Несколько десятилетий без войн и голода – еще не повод забывать, что раньше без этих напастей не обходилось ни одно поколение. Но, даже если не брать их в расчет, у природы есть и другие средства. Рак, инфаркт, инсульт – вот лишь некоторые факторы, с которыми мы все еще не можем справиться, несмотря на все достижения медицины. Строго говоря, сама современная медицина стала необходима лишь потому, что этого потребовала цивилизация. Сегодняшние болезни цивилизации тысячи лет назад были практически неизвестны. Потребность в брекетах, операциях на межпозвоночных дисках и шунтировании сердца возникла лишь в ответ на нездоровый образ жизни. В этом смысле открытия, которые якобы остановили эволюцию, на самом деле только направили ее в другое русло. Вместо голода и эпидемий функцию естественного отбора в западных странах взяли на себя холестерин и компания.
Кроме того, наш организм свидетельствует о том, что древние процессы развития по-прежнему идут полным ходом. Из наших челюстей исчезают лишние зубы (зубы мудрости), кишечник теряет ненужные отростки (слепую кишку), а тело – волосяной покров, к неудовольствию многих мужчин. То, что через 50 тысяч лет люди будут выглядеть точно так же, как и сегодня, представляется не слишком вероятным. Развитие продолжается, даже если мы полагаем, что достигли конечного пункта долгого путешествия. Просто эти процессы идут так медленно, что мы не замечаем перемен.
Для сравнения приведем облик нашей планеты. Внешний вид суши и форма континентов кажутся нам неизменными, хотя все мы что-то слышали в школе про дрейф литосферных плит, из которых состоит земная кора. Эти плиты, на которых размещаются целые континенты, либо сближаются друг с другом (что приводит к возникновению гор), либо расходятся (из-за чего возникают разломы, из которых вытекает лава). Северная Америка и Европа, расположенные на разных плитах, отдаляются друг от друга в среднем на два сантиметра в год, то есть вдвое быстрее, чем у человека растут ногти на ногах. Правда, кроме ученых, этого никто не замечает. Но через 10 миллионов лет, что по геологическим масштабам совсем немного, это выльется в 200 километров. Только когда движение вдруг застопоривается, а потом плиты вновь освобождаются, мы ощущаем это в виде землетрясений.
