– Значит, это ее муж? – спросил Роби.
– Да. Джордж ван Бюрен. А это их дочь, Брук Александра. Теперь она, конечно, старше. Фото сделали не один год назад. Сейчас она в колледже.
– Значит, вы с ней знакомы?
– Она частенько навещала мать, так и познакомились. Брук – очаровательная девушка. Терзается из-за матери.
– А муж?
– Заходит регулярно. Я знаю, он тоже убит горем. Им едва исполнилось пятьдесят, и тут такое… Но кто сказал, что жизнь воздает по заслугам?
– Еще кто-нибудь ее навещает?
– Немногие. Во всяком случае, насколько мне известно. Я не все время прикреплена к этом крылу.
– У вас есть журнал посещений?
– Он в регистратуре. Но не все записываются.
– Почему?
– У нас тут не секретное заведение! – ощетинилась сестра. – Люди, приходящие сюда навестить друзей и родных, обычно очень расстроены. Порой забывают записываться. Один-два человека расписываются за всю группу. Как можете догадаться, мы тут проявляем гибкость в этом отношении. Они приходят выказать любовь, уважение и поддержку. Но это не то место, которое все так и рвутся посетить.
– Понятно. Давно она здесь?
– Четыре месяца.
– Не слишком ли это долго для хосписа?
– У нас тут люди бывают и покороче, и подольше. Это не то заведение, где один срок годится для всех. И чуть больше пары недель назад миссис ван Бюрен была не такой, как сейчас. Пошла на спад относительно быстро.
– Но вентиляция будет поддерживать ей жизнь, пока не выключат, верно? То есть даже если она не сможет дышать самостоятельно?
– Я правда не могу говорить с вами об этом. И федеральные законы, и законы штата запрещают.
– Я просто пытаюсь разобраться в ситуации.
Медсестра снова почувствовала себя не в своей тарелке.
– Послушайте, обычно использование аппарата ИВЛ лишает человека права на хосписное обслуживание. Хосписы существуют для того, чтобы позволить пациенту уйти достойно. Сюда приходят не лечиться от болезней или искусственно продлевать жизнь.
– Значит, использование вентиляции в подобной ситуации – отклонение от нормы?
– Оно может быть основанием для десертификации и перевода пациента в больницу или другое медицинское учреждение.
– Так почему же ИВЛ? – спросил Роби. – Неужели у нее есть шансы выкарабкаться?
– Опять же, даже если б я знала, сказать вам все равно не могла бы. Единственное, что могу вам сообщить: порой родные доходят до точки, где проникаются ложной надеждой. Или принимают решение отправиться в хоспис, а потом передумывают.
– Понимаю, – проронил Роби.
– Трудно смотреть, как любимый человек умирает, – добавила Джули.
– Да, это так, – подтвердила сестра. – Очень трудно. Что ж, если у вас больше нет вопросов, мне нужно кое-что сделать для пациентки.
– Вы сказали, муж навещает ее регулярно?
– Да. Но по времени – когда как. Брук ходит в колледж в другом штате, так что наведывается не так часто.
– Вы не представляете, где работает ее муж?
– Нет, ни малейшего понятия.
– Наверное, я смогу выяснить это достаточно легко.
Медсестра поглядела на Джули, смотревшую на ван Бюрен.
– Сожалею, что она не может ничего сказать о твоем отце.
– Ага, я тоже. – Джули подалась вперед и коснулась руки умирающей. – Сожалею.
А потом повернулась и вышла. Роби вручил свою карточку медсестре.
– Если ее муж наведается, не попросите ли его позвонить мне?
Снова взглянув на смертельно больную бывшую воительницу, он повернулся и последовал за Джули.
Глава 84
Роби придержал дверцу открытой для Джули, а затем сел в автомобиль после нее. Пристегнулся и поглядел на Вэнс.
– От Элизабет ван Бюрен помощи не жди. Она не в состоянии говорить. И жить ей осталось недолго.
– А как насчет Зигеля? После выхода из банка ты почти ничего не сказал.
– Он сказал, что общался с Лео Брумом, но больше десяти лет назад. И не знал, что Кёртис Гетти и Джером Кэссиди живут поблизости. Похоже, он только и ждет, что того и гляди тоже заболеет раком или лишится работы. Если только он не скрывает что-то по-настоящему искусно, я даже не представляю, как он сюда вписывается.
– Значит, остается Джером Кэссиди, – заключила Вэнс.
– Он в Арлингтоне, верно?
– Так сказано в бумагах.
– Тут ничего подозрительного не заметила?
– Ничегошеньки.
– Тогда поехали.
* * *
Дорога до Арлингтона отняла больше часа из-за сложной дорожной обстановки – иначе говоря, наблюдалось нормальное движение в сторону округа Колумбия. Время уже подбиралось к обеденному, когда Роби наконец нашел парковку, въехал на нее и повернулся к Вэнс:
– Ты уверена, что это здесь?
В ответ она подняла страницу, и Уилл пробежал ее взглядом.
Все трое повернулись, чтобы поглядеть на здание.
– Это бар и гриль, – заметила Джули.
Роби поглядел наверх.
– Но, похоже, сверху есть комнаты. Может, Кэссиди живет в одной из них…
– Моя очередь. – Вэнс отстегнула ремень безопасности.
Уилл глянул через улицу, а потом снова на нее. Этот район перенаселен, как и изрядная часть Арлингтона. Слишком много жилья и предприятий, а земли для них маловато. Результатом стали тесные улочки, где почти негде припарковаться, и уйма укромных закоулков, каждый из которых может быть пунктом наблюдения за ними.
– На сей раз пойдем все, – решил Роби.
– А как же машина? – Вэнс тряхнула головой. – Нельзя оставлять ее без присмотра. Меня как-то не греет оказаться здесь с бомбой под шасси.
– Я получил этот автомобиль из особого источника. Откуда следует, что он оборудован специальными защитными средствами.
– Типа чего?
– Типа если кто-то попытается влезть или заминировать машину, ему придется несладко, а мы почти наверняка об этом узнаем.
Они выбрались из машины. Взгляд Роби скользил во всех возможных направлениях.
– В чем дело? – нервно поинтересовалась Вэнс. – Видишь что-нибудь?
– Нет, но это не означает, что их там нет.
– В других местах ты был не так напряжен.
– Потому что это последнее место.
Порывисто передохнув, Вэнс кивнула:
– Верно. До меня дошло.
