А что с его одеждой не так?
Трофим перевел взгляд на брюки. Ах да, он же вчера кувыркнулся на кучу земли из цветочных горшков.
Отыскать в вещах джинсы… сколько их не надевал? ушла пара минут. Белая футболка, легкие спортивные туфли. Причесаться… Расчески Трофим не нашел, пригладил волосы пятерней. Взглянул в зеркало, хмыкнул: можно приударить за красивой женщиной!
Сонин отец оценил его наряд по-своему:
— Может, за деревенского и сойдешь.
— Так я и есть деревенский!
Дядя Володя кивнул на забор:
— А вот там стоит твой деревенский рыдван. Даже названия прочитать не смог, очки я-то надел, да толку чуть.
— "Тойота", Владимир Кузьмич.
— Вот… деревенский. Потом покатаешь нас с матерью. А теперь — иди. Вдруг ждет?..
Трофим очень на это надеялся.
ГЛАВА 23
Ты победил
Добежав до дороги, убедившись, что Трофим все-таки за ней не пошел, Соня перевела дух. Встала под тень старого клена и обмахивалась носовым платком. Что о ней подумают соседи, если увидят в таком состоянии? Бежала, словно лет десять с плеч скинула, сердце бьется как ненормальное. Принесло Трофима на ее голову! Она надеялась, что они встретятся как взрослые люди, пережившие близкие отношения. Были отношения и сплыли, нет ни близких — никаких!
Когда увидела его на крыльце рядом с отцом, чуть не повернула назад. Заставила себя подойти, поздороваться и… не обращать внимания. Ну, сидит он себе и сидит. Только не рождена она для этого! Внутри тут же вспыхнуло, завертело, забурлило — оставалось удивляться, что это слышит только она. Жаль, что Трофим почти не изменился, не потолстел до безобразия, не полысел, не носит пирсинг в носу, ушах… Все было то же самое — уши, нос, глаза, губы, пальцы, в которых дрожала сигарета.
Она разозлилась — не на отца, выпившего рюмочку-другую, а на себя, на свою бабью реакцию. Слюни распустила, губы раскатала, груди мгновенно отяжелели…
Соня замахала платком активнее, только не помогало. Хорошо, что до Зойки она почти дошла. У нее можно передохнуть и попить холодной водички.
— Проходи! — замахала Зойка, увидев ее из окна дома. — Извини, что я тут стряпаю. Митьке с ребятами обед готовлю. На рыбалку ушли. Придут теперь голодные. Посидим в саду?
Соне было безразлично, где и как, хоть повалиться в траву.
— Ты чего такая распаленная? — Зойка подвязала платок и принялась чистить картошку.
— Трофим приехал.
— Да ты что?
Кожура с картошки плюхнулась в чистую воду.
— Пришлось попросить отца вызвать его из-за тети Вали. Вдруг что… Да и они поссорились из-за меня. Столько лет душа болела. Теперь помирятся — и мне легче будет.
Обед был забыт. Зойка отложила нож, села на скамейку и ерзала на месте от нетерпения.
— И это все?..
— Зой… ты еще! Мне и так не по себе! Думала, буду смотреть на него, как на случайно забредшего мужика…
— Не получилось? — шепотом переспросила Зойка.
Соня покачала головой.
— Тут вот все сжало…
Ладонь легла на сердце, которое никак не хотело успокаиваться.
— Он жил в свое удовольствие все эти годы, не пропускал ни одну юбку, бросил сына, а теперь приезжает и полагает, что ему здесь все постелено… Самое смешное, что ночью мы спали в одной постели.
Рот Зойки медленно открылся и округлился, словно она собиралась запихать целиком бублик.
— Ой, вы даете!.. И как?..
— А вот никак!
Соня почувствовала почти удовлетворение, изумив подругу второй раз подряд:
— Ты ему отказала?
— Не веришь? Трофим тоже не поверил.
Никаких умных советов Зойка дать не могла. Соня посидела у нее еще немного и распрощалась. Где найти успокоение, если не там, где все началось?..
Она прошла по берегу, вглядываясь в ровную поверхность реки — течение сегодня было слабое. Спустилась по тропинке, скинула босоножки и зашла в воду сначала по щиколотку, потом почти по колено. Платье намокло, отяжелело, но на солнце все быстро просохнет. Зато по телу разлилась прохлада. Был бы на ней купальник — с удовольствием поныряла бы, но и так сойдет.
Когда кожа покрылась от холода мурашками, она вернулась на берег. Хотела пойти на камни, но поняла, что Трофим найдет ее там — а он непременно будет искать. Куда же ей идти еще? Только туда, где все это началось! Кабы знать тогда, что она бегает вовсе не за тем, чтобы рассказать Трохе о невнимании Борьки. Нет! Она бегала потому, что ей было хорошо с ним. Нравилось молчание, тишина, нравилось сидеть, слушая биение его сердца и ощущая дыхание. Наверное, она просто боялась признаться самой себе, что может быть так сильно, надолго, навсегда.
Если б вернуть те дни… она все повторила бы снова.
— Соня!..
С берега махал розой Виталий. Его сейчас не хватало!
Она поднялась на ноги, отряхнула песок с ног, едва не застонала: со стороны тропинки шел Трофим. Отыскал и здесь!.. В муравейнике не спрячешься.
Соня переводила взгляд с одного мужчины на другого, не зная, в какую сторону бежать. Кого куда уводить? Да гори огнем! Все равно небо рухнет на ее голову.
Виталий добрался до нее первым, подарил розу, привычно потянулся к щеке.
— Виталий, не сейчас.
— Что случилось? — напрягся он, заметив краем глаза Трофима. — Кто это?
Соня теребила в руках платок. Подошел Трофим, и ее как кипятком обварило. Это только начало!
— Познакомь нас. Хочу узнать, кто дарит цветы моей жене.
Виталий отстранился, взглянул на Трофима с улыбкой:
— Соня, это твой муж? Очень рад, что вы наконец появились.
Он протянул Трофиму руку, но тот ее проигнорировал.
Трофим расставил ноги, засунул кулаки карманы — бойцовская стойка, он когда-то начинал так драться. На всякий случай Соня придвинулась к Виталию.
— Чем же вас так обрадовало мое появление?
— Вы же приехали за разводом? — Виталий расслабленно взял Соню под локоть. — Вы собираетесь жениться снова, я хочу сделать предложение Соне.
Интересно, сколько шрамов останется на теле после взглядов Трофима?
— И она дала свое согласие?
— Даст. Ей мешал ваш брак.
По губам Трофима пробежала улыбка.
— Штамп в паспорте любящую женщину не остановит. Вы спрашивали, любит она вас или нет?
Соня попала под перекрестные взгляды рассерженных мужчин. Песок под ногами плавился!
— Вот сейчас и спросим! — Виталий повернулся в ее сторону, встал на колено и выпалил: — Соня, выходи за меня замуж!
