— Черт!..
— Что, умерла? — побледнел Виталий.
— Остановка сердца!..
Соня не знала, сколько делала массаж, пытаясь завести сердце матери Трофима. У нее уже отсохли руки, с лица капал пот, но на чистом автомате она качала, качала…
— Соня, все, уступи место врачам!
Виталий поднял ее на ноги и увел в сторону, пока врачи загружали мать Трофима в машину, подключали приборы и стабилизировали ритм сердца.
В голове шумело. Соня мало что видела и понимала. Потом разглядела испуганное лицо сына:
— Мама, что с бабушкой?
— Все будет хорошо, милый! Она жива.
— У тебя ноги в крови, мама!
Соня взглянула на разбитые колени и махнула рукой:
— Со мной тоже все будет хорошо. Пойдем домой. Я переоденусь, а потом поеду в больницу. Виталий, отвезешь?
ГЛАВА 19
Еще один шанс
Трофим налил на ладонь шампунь, втер в волосы и взбил пену. Она залила лицо, защипали глаза. Вечно он так, неловко. Струи душа ударили по плечам и груди, он повернулся и подставил спину. За неделю так устал, что даже спать расхотел. Врач сказал, что это бывает при перенапряжении. И желание потерял. Смотрел он на голую Вику и совершенно ничего не ощущал, хотя прежде заводился быстро. Когда он спал с ней последний раз? Месяц назад? Два или вообще три?.. И ведь она же молчит, без претензий… или есть кто-то у нее на замену. Последнее Трофима ну ни капельки не заботило.
— Вам надо отдохнуть, уехать куда-нибудь, сменить обстановку, увидеть других людей, — советовал врач, выписывая снотворное и витамины.
Он бы с радостью, только на носу новый проект, от которого много зависит и на фирме, и в его жизни. Пора наконец разобраться с браком. Наладить нормальную жизнь… или развестись.
Слово "развод" до сих пор пугало. Он отодвигал его в дальний угол сознания, но оно возвращалось снова и снова, особенно после появления в его жизни Вики.
Подумал — и она нарисовалась в дверях с яблоком в одной руке и с сотовым в другой:
— Трофим, тебя.
— С фирмы?
— Нет. Какой-то Владимир Кузьмич… кто это?
Сердце ухнуло вниз. Трофим выключил воду, схватил трубку. Неужели что с Соней или с Пашкой? Жить вдали от них, не видеть, не знать ничего — это его кара за два месяца глупого счастья.
Трофим взял телефон дрожащими руками.
— Я слушаю.
— Здравствуй, Трофим. Я это, дядя Володя, — просипел Сонин отец. — Ты меня слышишь?
Он точно прилип к трубке! Вика потянулась к его бедрам, но получила по рукам, обиделась и ушла.
— Здравствуйте, Владимир Кузьмич. Что-то случилось? Вы никогда мне не звонили, кроме…
Дня, когда родился его сын. Все годы он жил, словно на другой планете — мать с ним не общалась, Соню он потерял, сына не видел. Разве это жизнь?
— С Соней все хорошо?
— Нормально, — просипел старик. — С матерью твоей, вот, плохо.
— С мамой?..
Он едва не выронил сотовый. Сердце схватило до слез — такое случалось все чаще. Думал о ней постоянно, столько раз хотел поехать, забрать сюда, но она отказалась от него, не желала видеть, слышать.
— Что с ней?
Он зажал телефон плечом, дотянулся до полотенца и обвязал вокруг бедер.
— Диагноз я тебе не скажу — что-то мудреное. Операцию надо твоей матери делать. Срочно, а она ни в какую — не хочу, говорит, чтобы меня резали. Твое согласие на операцию нужно.
— А Соня, что она говорит?
— Оперировать и как можно быстрее! Приедешь, что ли, или не ждать?
Трофим не обиделся на "занозу". Поделом ему!
— Ждать!
Он вышел из ванной, как в сомнамбулическом сне, привалился плечом к арке между комнатами. Вика лежала на софе, болтала в воздухе ногами, читала книгу и ела все то же яблоко.
— Мне надо уехать.
Она обернулась, взглянула на него и пожала плечами:
— Как же твой проект?
— Плевать.
Трофим достал дорожную сумку и стал складывать в нее вещи. Вика смотрела без особого интереса.
— Кто такой этот Владимир Кузьмич?
— Мой тесть.
Это ее заинтересовало.
— Тесть? Это отец твоей долгоиграющей жены?
— У меня мать при смерти. Я должен поехать и дать согласие на операцию.
Вика хмыкнула:
— А мне кажется, ты заторопился к жене… Неужели позвала? Ты столько этого ждал, во сне видел…
— У меня умирает мать! — заорал Трофим.
Она перестала жевать, слезла с софы, вышла в другую комнату.
Трофим собрал сумку и переоделся. В душе расплывалось черное пятно, будто плеснули чернилами. А Вика права, он едет не к матери… Это лишь шанс уцепиться за прошлое, которое он никуда не хотел отпускать.
Соня… Сонечка. Кто бы знал, что она задела его раз и на всю жизнь? С первого класса, с первого раза, как он дернул ее за косички. И пока она росла, взрослела, он знал, что, кроме этой девчонки, у него в жизни никого не будет. Остальные женщины — так, шелуха от обветшалой жизни.
«Сонечка моя, что же мы наделали?..»
Недовольный голос Вики ворвался в мысли.
— Уже собрался? И что ты будешь делать?
— Я хочу помириться с матерью. И наконец разобраться с браком: либо с Соней живем как муж и жена, либо разводимся!
— Как же я? — Вика обхватила его за шею. — Ты хотел жениться на мне.
— Извини, но если я не разберусь… то жениться не смогу.
Когда Соня отказалась поехать с ним, казалось, мир рухнул под ногами. Трофим долго не мог прийти в себя. Он пытался писать матери, та требовала помириться с Соней. Писал Соне — она рвала его письма, Зойка сказала. Разозлился и предложил развестись: подумал, что Соня испугается, поняв, что может потерять его навсегда. А она согласилась… Если бы не тесть, их браку настал бы конец еще тогда.
Он научился жить без Сони. В его жизни появились другие женщины, разные, но они приходили и уходили, не оставляя следа. И только Соня по-прежнему была его женой.
Он попросил Зойку, и та выслала тайком снимок маленького сына — Павлик и Соня запускали воздушного змея. Держа фотографию дрожащими от волнения руками, Трофим вглядывался в черты маленького человечка, так напоминавшего его самого. На сердце легла тяжесть, отбившая всякую радость жизни. Он был слишком далеко от того, что называется счастьем.
Прошло время, и он привык жить. Просто жить. Потом в его жизни появилась Вика. Она нравилась тем, что не требовала неземной любви, а просто спала с ним. Трофима это устраивало. В какой-то момент он даже решил, что так будет лучше: он разведется с Соней, женится на Вике и будет счастлив. Не будет, но не важно.
