— Давненько такого красавца не принимали.
Соня еще не решила для себя, хорошо это или плохо, что сын похож на отца. Но на кого же ему еще быть похожим?..
Укачивая наевшегося сына, она часто смотрела в окно на алый закат, вспоминала те дни, что они проводили вместе с Трохой на реке. Глупые дети были, вот кто. Теперь, держа на руках собственного ребенка, глупой не побудешь.
— Тихо… ш-ш-ш… спи, солнышко. Ты — мамино солнышко, — ворковала она с малышом.
Новоявленные бабушки с обеих сторон и дедушка были счастливы внуку до колик в животе, отмечали его рождение с размахом на всю деревню.
— Хорош пацан, однако. В семью, — заявил дедушка, разглядывая внука со всех сторон. — Как назовешь-то его?
— Павлом.
— Павлом Трофимовичем, стало быть, — вздохнул дед.
— Стало быть.
Отец помолчал, потом признался нехотя:
— Трофиму мы позвонили, но он сказал, что ему все равно… Как же можно так к ребенку-то?..
Соня молча смотрела в окно на желтеющий клен, на наклонившиеся к земле тонкие стволы берез. Не склонится, выпрямится, она гибкая… Ради сына должна быть такой!
— Что же вы наделали-то? — сокрушался отец. — Себя не пожалели, его не пожалели. Кроху-то…
— Папа, что ты от меня хочешь? — вспылила Соня. — Он отказался от ребенка сам! Его никто не заставлял.
— Вы тогда оба виноваты были, не слышали друг друга. Но теперь-то…
А теперь время ушло. Соня свыклась с мыслью, что если так идет, значит все было правильно. Правильно ли?..
Она закрыла глаза и вздохнула.
— Тяжко?
— Тяжко, папа.
— Терпи.
Она усмехнулась: слышала уже и не раз! Что остается? От терпения еще никто не умирал.
— Папка, ты теперь дед — вот что важно! Остальное приложится. И Пашка вырастет, и у меня все будет хорошо! Вот увидишь.
— Ага… Если доживу.
Соня погрозила пальцем:
— А кто будет растить второго, третьего? На одном не собираюсь останавливаться. Хочу быть мамой…
Раз больше никто из нее не получился.
— Что ж, и второго поднимем, и третьего. От кого?..
— Найду!
В день выписки Соню охватило беспокойство. Она стояла у окна, оглядывая двор. Едва ли Трофим приедет, но сердце щемило, словно чувствовало его где-то рядом.
— Сонь, малыша принесли, — заметила медсестра, помогавшая собираться.
— Иду.
Соня отошла от окна и стала переодеваться. Пашка сладко чмокал в голубом конверте.
— Ну вот, малыш, мы идем с тобой во взрослую жизнь. Не обижайся на меня. Я не хотела так…
Она поцеловала его в лобик.
— Но мы с тобой справимся, правда? У меня теперь есть ты, а у тебя — я. Я так долго ждала тебя, придумывала, каким ты будешь. Ты получился лучше всех! Мой сынуля…
Сердце защемило. Словно почувствовав, что ей плохо, занервничал Пашка.
— Спи, кроха. Мама у тебя сильная. Хоть и глупая. Зато у нее много терпения… Вот увидишь. Ты будешь расти, я буду тебя очень сильно любить… За двоих.
У крыльца собралась делегация во главе с дедом, пришли и Зойка с Митяем, и тетя Валя, первая взявшая внука на руки.
— Ой, ну чисто Троша!
Соня усмехнулась. Кажется, удружила — все довольны!
Спину точно обожгло пламенем. Соня обернулась, никого не увидела. Пожала плечами, полезла в такси.
Зачем он приехал?..
Прячась за большим деревом, Трофим проводил глазами выезжавшее со двора больницы такси. Соня, ставшая еще красивее после рождения сына, сидела на заднем сиденье. Малыша держала его мать. В душе заворочалась зависть. А он даже не представляет, как выглядит его собственный сын! Маленький, наверное…
Почему не слушал, когда Соня твердила ему о детях? Считал, что все впереди. Где теперь это "все"? Где его жена, сын, семья, любовь?
Столько раз хотел вернуться, покаяться, встать на колени. Гордость не позволила. Они выгнали — он ушел! Мать с ним не разговаривает, на звонки и письма не отвечает. Соня рвала все его письма. Хотел развестись с ней, себе назло, но дядя Володя запретил. Может, к лучшему? Вдруг осталось что-то, из чего можно вырастить новое чувство?
Когда такси скрылось, Трофим вскинул на плечо сумку и пошел на остановку автобуса.
ЧАСТЬ 3
ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБОК
ГЛАВА 18
На краю жизни
— Мама!
Соня переглянулась с матерью и хмыкнула:
— Чадо мое зовет.
Перекинув через плечо полотенце, она высунулась в окно.
— Что случилось?
Пашка, похожий на растрепанного воробья, стоял возле калитки и держал велосипед. Сколько он донимал с ним!.. Вот купила — теперь на коленки литры зеленки изводят.
— Мам, можно с дедом на пасеку?
— А дед что говорит?
— Дед согласен! — отозвался из сарая отец.
— Тогда хорошо. Но условия прежние: слушаться деда, не безобразничать, пчел не дразнить, чтоб не реветь, как в прошлый раз. И не лезть на третью запруду, там омуты! Как слышимость?
— Нормальная! — радостно кивнул Пашка и улыбнулся.
У Сони сжало сердце: улыбка Трофима… С каждым днем сын напоминал его все больше. Волосы Трохи, взгляд, улыбка, ямочки на щеках, прищур, жесты и привычки — куда деться от этого? Тетя Валя однажды принесла фотографии маленького Трофима, и они сравнивали их со снимками Пашки — сходство поразительное.
— Господи, бывает же так! — качал головой отец. — Не забудешь!
Вот именно! Боль и обида за эти годы сгладились, зато вина выросла. Что было бы, прости она тогда Трофима?..
Вздохнув, Соня отмахнулась от навязчивых мыслей, которые преследовали ее все чаще. Ничего не вернешь и ничего не исправишь. Пашка вырос без отца, не видел его, не знает и не хочет знать. Отчасти в этом виновата она. Можно было бы приучить ребенка к мысли, что у него замечательный отец, лучший из всех. Только где он и с кем, этот замечательный отец?..
— Мам!
Соня снова высунулась в окно. Пашка успел переодеться в белую футболку и шорты.
— Чего тебе?
— Мам, я к ребятам.
— Хорошо.
Сын исчез в мгновение ока. Вот так и вырастет — не заметишь.
Сзади подошла мать, погладила по плечу:
— Чего пригорюнилась?
— Да вот Пашка растет, скоро совсем большим будет. И я стану не нужна.
