Она с готовностью бросила недомытые тарелки, вложила ладонь в его протянутую руку.
ГЛАВА 9
Совет да любовь
Как бы медленно ни тянулось время, раздражая и заставляя вздыхать, день свадьбы приближался. У Сони все было готово. Советы матери и будущей свекрови она уже выслушала. С девчонками собрали что-то вроде девичника, на котором танцевали друг с другом, пили красное вино, потом пошли купаться голышом. Правда, покупаться как следует не удалось: рядом мальчишки остановились на ночное и спугнули их. Визгу было по всему лесу!
Ночь перед свадьбой Соня намеревалась провести с Трофимом, но мама погнала ее домой.
— Мам, завтра у меня будет своя семья, муж и другая фамилия! — возмущалась Соня.
— Вот завтра и будешь командовать собой и мужем, а сейчас — домой и спать!
Домой ее загнали, но спать не заставили. Соня просидела до рассвета на подоконнике, подтянув колени и обняв их руками. Радость взросления боролась в душе с испугом. Все-таки она будет замужней женщиной, уедет из дома, будет жить своей семьей. Им с Трофимом еще предстоит узнать друг друга больше, привыкнуть ко всему новому. Страсть и любовь, как говорят, разные вещи. Но она получилась по жизни упрямой — справится со всем!
Прохладный рассвет укачал. Она чуть не свалилась с подоконника, когда утром мама принесла платье и разбудила ее.
— Пора, доченька!
Тут сердце совершило кульбит, и Соня едва не пошла на попятный.
На помощь ее матери пришла мама Трофима, приковыляла и Зойка в узких туфлях на высоченных шпильках. Помощи от нее было мало: она едва могла переставлять ноги.
— Ой, мамочки, зачем я надела эти дурацкие каблуки? — ныла Зойка.
Соня тоже была готова кричать: "Ой, мамочки!" Но от страха. Руки тряслись, подламывались колени. То ли еще будет, когда приедет с ребятами Троха… Она же не выйдет к нему! Опозорится на всю деревню. Правильно отец говорил, что она не доросла до семейной жизни!
Ее готовили с заговорами и причитаниями, облили ключевой водой, такой холодной, что Соня мгновенно застучала зубами.
— Мам, хватит… Я больше не могу! — дрожала она, жалея себя. — Зачем это?
— Чтобы детишки у вас здоровенькие были!
— Если я простужусь, здоровенькими они не будут!
— Повернись-ка, — командовала тетя Валя. — Еще… Вытяни руки…
Мазаться какими-то гадкими жидкостями, заговоренными на счастливую семейную жизнь, Соня отказалась, как и брать чужое, голубое и новое. Наконец ее отпустили и разрешили одеваться.
— Платье белое… — сокрушалась мама. — Раньше бы не надели, если с мужчиной уже были. Нехорошо это.
— Мам, ты вот еще гостям стаканчики без дна подай! — вспылила Соня.
На нее никто не обращал внимания — нервничали все, даже привалившаяся к стене Зойка. Мамы больше суетились между собой, что-то делая, поправляя, о чем-то шепчась.
Поправив все, что только было можно, мамы оставили Соню посередине комнаты.
— Валь, как?
— Ой, Кать, вроде ничего. Бледная только…
— Сейчас поправим.
Макияж Соне делали скопом, косметику собирали чуть ли не по всей деревне, брали у кого что получше.
Наконец обе мамы отошли к окну и залюбовались:
— Хороша наша Сонюшка!
— Сонька, какая ты красивая! — завистливо выдохнула Зойка, еле держась на каблуках. — Я тоже теперь замуж хочу, чтобы у меня такое же платье красивое было!
— Выйдешь, — проговорила тетя Валя. — Куда денешься-то?
— А вдруг Митяй откажется? — охала Зойка. — Он у меня такой взбалмошный.
Соня уже так устала, что ей было не до Митяя, не до соседей, облепивших забор, не до мальчишек, подглядывающих в окна. Скорее бы все закончилось!
Усадили на стул, принялись колдовать над прической. Мама закручивала волосы, тетя Валя закалывала шпильками, невидимками, Зойка брызгала лаком. Лака было столько, что перехватывало дыхание.
— Мам, все, упаду сейчас.
— Подожди, почти готово. Ты глаза-то, глаза закрой, а то слезы потекут, все размоет.
И Соня послушно делала то, о чем ее просили.
Наконец ее голову покрыли воздушной фатой, такой легкой, что она взлетала от дыхания. Все казалось нереальным, Соня боялась лишний раз взглянуть на себя в зеркало.
Последним ее увидел и напутствовал отец.
— Ну вот и прощаться пора. Дай-ка поцелую тебя последний раз, — он крепко прижал ее к себе. — Растили мы тебя с любовью. Давали все, что имели. Думаю, что неплохо ты у нас получилась. Красавица ты моя!.. Отдаю самое дорогое, что создал в жизни. Правда, отдаю Трофиму со спокойной душой — заслужил. Рад, что у меня будет такой зять. И ты меня не подведи, дочка. Помни все, чему тебя учили, как воспитывали. Скоро уж сама матерью, видать, будешь.
— Отец, не о том ты сейчас! — зашикали на него мамы.
Он поднял руку и продолжил:
— Да о том я, о том, о главном. Семья и создается для того, чтобы дать начало новой жизни.
Соня очень сильно на то надеялась. Ее тоже пробило на слезы:
— Пап, мам, тетя Валя… я вас люблю! Вы и Троха — самые дорогие на свете люди!
— Не реветь, глаза потекут! — зашикали на нее.
От испуга слезы мгновенно высохли. Во дворе зашумели, и Соня поняла, что приехал Трофим с ребятами. Внутри словно что-то оборвалось, засосало под ложечкой от страха.
— Мам… Скажи, чтобы они уезжали! — прошептала она. — Я не выйду!
Мамы и отец рассмеялись.
— Чего вы смеетесь? Я не хочу замуж… Не пойду!
— Да ты что, сердечная, испугалась-то? — подошла к ней тетя Валя. — Все будет хорошо. Немного осталось. Терпи. На долю женщины всегда достается терпение. Замужем быть — не поле перейти. Кать, пойдем за выкупом.
— Пойдем, Валь. Что-то там молодежь расшумелась, как бы сюда раньше времени не зашли. Прыткие больно. Шафером-то у твоего Трофима Леха Курочкин. А он уж сколько раз невест без выкупа уводил. Непорядок!
Мамы ушли, следом, подмигнув, ушел отец.
— Сонь, ты как? — потрясла ее за плечо Зойка.
— Умираю от страха! Спрятаться некуда?..
Зойка округлила глаза:
— Спрятаться от кого?
— Ну, от него… От Трофима!
Соня закрутилась на месте, задевая платьем стул.
Но было уже поздно. Дверь в комнату открылась, пропуская Трофима — отглаженного, причесанного и надраенного тетей Валей — с огромным букетом белых хризантем. Следом просунулись головы ребят и раздался свист шафера:
— Вот это невеста! Выкупа стоит! Мы бы и больше за такую неземную красоту отдали! Троха, тебе повезло!
