– Я не знаю, – ответила Амос. – Мы ведем тщательное наблюдение, но вполне могли что-то пропустить.
– Как давно он покинул Бостон?
– Достаточно давно, чтобы уже находиться здесь.
– И у него есть мое описание?
– Теперь это уже не имеет значения, верно? – Амос немного помолчала. – Только не вздумайте сказать, что вы возвращаетесь в город. Потому что вам здесь делать нечего, майор. Держитесь отсюда подальше.
– Расслабьтесь, солдат, – ответил Ричер. – Вольно. Я буду держаться подальше от Лаконии. Я не возвращаюсь в город.
– Тогда вам не нужно беспокоиться о вашем описании.
– Мне просто любопытно, что именно там говорится. Я думаю о том, что мог видеть тот парень. Плохое освещение, переулок, над дверью горит лампа, но она под козырьком, и свет от нее падает в форме конуса… Однако давайте предположим, что он все-таки сумел меня разглядеть, хотя была середина ночи, бо́льшую часть времени он находился в ярости и хотел устроить драку, а потом практически потерял сознание. Вот почему он особо не мог запомнить детали. Так что же скажет парень, оказавшийся на его месте? Я уверен, что говорить ему больно, зубы у него в ужасном состоянии, синяки на лице, может быть, сломана челюсть… Ну и какие несколько слов ему удалось произнести? Самый минимум. Большой парень с растрепанными светлыми волосами. Думаю, больше ничего.
– Верно.
– Однако я разговаривал с официанткой из коктейль-бара, – продолжал Ричер. – Она спросила, не полицейский ли я, и я ответил, что когда-то служил в военной полиции. Парень мог это запомнить. Такие детали люди добавляют к описаниям, чтобы они прозвучали более убедительно. Чтобы пояснить, какой человек на них напал, а не просто рассказать про его внешность. Важная подробность. Ему не хотелось терять лицо. Он должен был иметь возможность сказать: конечно, я проиграл в драке, но лишь из-за того, что не смог справиться с тренированным убийцей из спецназа. Как оправдание. Почти как медаль за заслуги. На самом деле, думаю, описание звучало так: крупный мужчина, растрепанные светлые волосы, раньше служил в армии. Вот что увидели те громилы в библиотеке. Простой список из трех наименований. Размеры, волосы, армия. Вот что у них есть. Без особых нюансов и точности.
– Почему это имеет значение? – спросила Амос.
– Я думаю, что данное описание подходит и для Картера Каррингтона.
Детектив ничего не ответила.
– Думаю, некоторое сходство между нами может оказаться крайне неприятным фактором, – продолжал Ричер. – Несомненно, он крупнее обычного мужчины, внушительный и физически сильный. У него растрепанные волосы. Ну и на расстоянии он производит определенное впечатление. Я подумал, что он служил в армии. Оказалось, что ошибся, – но я был совершенно уверен. Я мог бы сделать ставку на то, где он проходит СПОР
[18].
– Вы считаете, мне следует его предупредить? – спросила Амос.
– Я думаю, вам следует поставить патрульную машину возле его дома, – ответил Ричер.
– Серьезно?
– Может быть, это будет подходящая работа для офицера Дэвисона. Он показался мне способным молодым человеком. Мне бы очень не хотелось, чтобы из-за меня случилась трагедия. Мне совсем не нужно, чтобы Каррингтон был на моей совести. Он показался мне симпатичным. И у него только что появилась новая девушка.
– Его защита приведет к огромному распылению ресурсов.
– Он невинный посторонний человек. И всегда готов вам помочь.
– Я думаю, Каррингтон откажется от защиты из принципа, – возразила Амос. – Он скажет, что не может допустить особого отношения к себе и что это будет ужасно выглядеть. Ведь опасность угрожает другому человеку, который может быть на него похож. Каррингтон не захочет, чтобы его считали коррумпированным, тщеславным и трусливым. Он не согласится.
– Тогда попросите его уехать из города, – предложил Ричер.
– Я не могу просто взять и сказать ему, чтобы он это сделал, – продолжала возражать Амос. – Так ничего не получится.
– Но вы же сказали мне, чтобы я уехал, – напомнил ей Джек.
– Вы – совсем другое дело.
– Скажите ему, что с историей что-то не так.
– В каком смысле?
Ричер немного помолчал, дожидаясь, когда мимо проедет грузовик. Эвакуатор. Огромная машина направлялась на запад. Такая махина без проблем сумела бы стащить восемнадцатиколесный грузовик с автострады. Эвакуатор ехал медленно и шумно, на низкой передаче. Ричер понял, что уже видел его раньше. Машина была ярко-красной и идеально чистой. По всему кузову шли золотые полосы. Когда он проехал мимо, «Субару» закачался на рессорах. Грузовик с ревом удалялся.
Ричер снова поднес телефон к уху.
– Каррингтон поймет намек, – сказал он. – Он сообразит, что я имею в виду. Скажите ему, чтобы он нашел шанс там, где другие увидят кризис. Он может устроить себе короткий отпуск. Что-нибудь романтическое. После Дня труда будут хорошие скидки.
– У него есть работа, – возразила Амос. – Он может быть занят.
– Передайте ему, что я с удовольствием послушаю его рассуждения о методике переписи, но он должен сделать, как я говорю, когда речь идет о методике выживания.
– Я чувствовала себя очень неплохо до тех пор, пока вы не вывалили на меня все это. В нашем городе находится опасный человек – ну и ладно, не имеет значения, потому что у плохого парня нет цели. Теперь же вы говорите, что у него есть цель – ну в некотором роде, может быть…
– Позвоните мне, если я вам понадоблюсь, – предложил Ричер. – По этому номеру меня можно застать еще час или два. Я буду счастлив вернуться в город и помочь. Вы можете передать мои наилучшие пожелания шефу Шоу, если хотите, и сделать ему предложение.
– Не возвращайтесь в город, – сказала Амос. – Ни при каких обстоятельствах.
– Никогда? – уточнил Джек.
– Только не в ближайшее время.
Ричер закончил разговор.
* * *
Время ланча давно прошло, и Бёрк сказал, что он проголодался. Ричер предложил расплатиться по счету в качестве благодарности за то, что старик его возит. И они поехали на восток, где, по словам Бёрка, в начале тропинки, ведущей к озеру, которой обычно пользуются рыбаки с удочками, находилось кафе, и там продавали содовую и сэндвичи. Они ехали довольно долго, но в конце все оказалось как обещал Бёрк. В небольшом домике стояли несколько холодильников с громко урчащими моторами и стеклянными дверцами; в одних лежала еда для людей, в других – корм для рыб. На стойке длиной в ярд выстроились салаты из курицы или тунца на белом хлебе, булочки с горячими сосисками, а также картофельные чипсы, бутылки с холодной водой, и все вместе по цене, не превышавшей три доллара. Содовая оплачивалась отдельно.
