– О, – сказала она. – Еще раз привет.
– Привет, – поздоровался он.
– Удачно сходили?
– Пока нет, – ответил Ричер. – Их нет ни в той, ни в другой переписи.
– Вы уверены, что приехали в правильный город? Или штат? Возможно, Лакония существует где-нибудь еще. В Нью-Мехико или в Нью-Йорке, может, в Нью-Джерси… Штатов, названия которых начинаются с буквы «Н», довольно много.
– Восемь, – сказал Ричер. – От Невады до Небраски.
– Ну, значит, вы что-то перепутали. Может быть, там было другое написание, почерки бывают разными.
– Я видел напечатанное название, – сказал Ричер. – Как правило, клерками морской пехоты. А они редко ошибаются. И я слышал, как отец повторял название города дюжину раз. Моя мать пилила его за какой-то промах – как правило, за забытый романтический жест, – а он говорил: «Ну проклятье, я же настоящий янки из Нью-Гэмпшира».
– Ха, – сказала Элизабет Касл и добавила после небольшой паузы: – Вообще-то при любой переписи теряют людей. И случается это по самым диким причинам. Они постоянно пытаются улучшить методологию. Здесь есть один человек, с которым вам стоит поговорить. Он – энтузиаст переписей.
– Что-то новое?
– Скорее всего, нет, – ответила она немного резко. – Я уверена, что это серьезное стремление с длинной и благородной историей.
– Я сожалею.
– О чем?
– Мне показалось, что я вас обидел.
– Как вы могли? Я не энтузиаст переписей.
– Ну, к примеру, если энтузиаст переписей – ваш друг…
– Вовсе нет, – сказала она возмущенно, словно сама мысль об этом показалась ей абсурдной.
– Как его зовут?
– Картер, – ответила Элизабет.
– Где я могу его найти?
– А сколько сейчас времени? – спросила она, оглядываясь в поисках телефона, которого не оказалось под рукой.
Ричер заметил, что с каждым годом все меньше и меньше людей носит часы.
– Почти одиннадцать, – ответил он. – Точнее, без четырех минут, плюс несколько секунд.
– Серьезно?
– Почему нет? Я счел ваш вопрос серьезным.
– Плюс несколько секунд? – спросила Элизабет.
– Вы считаете, это слишком точно?
– Большинство людей сказало бы, что сейчас без пяти одиннадцать. Или около одиннадцати часов.
– Я вам так и ответил бы, если б вы спросили, сколько сейчас примерно времени. Но вы поступили иначе. Вы спросили, сколько времени, и точка. На данный момент без трех минут с небольшим.
– Но вы не смотрели на часы.
– Я не ношу часы, – ответил Ричер. – Как и вы.
– Тогда откуда вы знаете, сколько сейчас времени?
– Понятия не имею.
– В самом деле?
– Сейчас без трех минут и пятидесяти секунд одиннадцать утра.
– Подождите, – сказала Элизабет.
Она направилась к двери в задней стене и через несколько долгих мгновений вернулась с телефоном с темным экраном, который положила на стойку.
– Сколько сейчас времени? – спросила она.
– Подождите, – сказал Ричер.
И после паузы:
– Три, два, один, сейчас ровно одиннадцать часов.
Она нажала кнопку на телефоне.
Экран загорелся.
Он показывал 10.59.
– Близко, – сказала Элизабет Касл.
В этот момент на экране появилось 11.00.
– Как вы это делаете? – снова спросила она.
– Понятия не имею, – повторил Ричер. – Так где мне найти вашего приятеля Картера, энтузиаста переписи?
– Я не говорила, что он мой приятель.
– Он ваш коллега?
– Он работает совсем в другом департаменте. В заднем офисе. И никак не связан с экологией клиентов, как они говорят.
– И как тогда мне с ним встретиться?
– Именно по этой причине я спросила про время. Он делает перерыв на кофе в одиннадцать пятнадцать. Каждый день, как часы.
– Должно быть, он весьма рациональный человек, – заметил Ричер.
– Он тратит на перерыв ровно тридцать минут, в кафе в соседнем квартале. В саду, если светит солнце. О чем мы не можем судить, пока находимся здесь.
– А как зовут Картера? – спросил Ричер, думая о бариста, обслуживающих клиентов.
Он решил, что в кафе может быть много посетителей, если клерки уходят на перерыв в одно время. И все они будут похожи друг на друга.
– Картер – это его имя, – ответила Элизабет Касл.
– А фамилия?
– Каррингтон, – ответила она. – Потом возвращайтесь и расскажите, как вы с ним поговорили. И не сдавайтесь. Семья – это важно. Наверняка существуют и другие способы что-то узнать.
Глава 06
Патти и Коротышка сидели вдвоем в комнате номер десять на неубранной постели. В конце концов Марк пригласил их на завтрак. Он уже собрался уходить, потом повернулся и снисходительно улыбнулся – мы снова друзья, и не нужно глупить. Патти хотела согласиться, но Коротышка сказал «нет». Они пошли в номер и выпили воды из-под крана, которую налили в стаканчики, стоявшие на раковине в ванной комнате.
– Ты будешь чувствовать себя еще хуже, когда попросишь его накормить нас ланчем. Тебе надо было сразу покончить с неприятными вещами. А теперь ты будешь себя мучить.
– Ты должна признать, что это выглядело странно, – заметил Коротышка.
– Что именно?
– Все, что произошло.
– О чем ты?
– Ты и сама видела. Ты там была, – проворчал Коротышка.
– А ты скажи мне своими словами, – попросила Патти.
– Я должен сказать? Теперь ты говоришь, как он. Ты видела, что произошло. Он начал с какой-то ужасной вендетты против меня.
– Я видела, что Питер добровольно потратил собственное время, пытаясь нам помочь. И сразу принялся за работу. Я даже еще не проснулась. А потом ты его оскорбил, заявив, что он испортил машину.
– Да, я согласен, вчера двигатель работал не слишком хорошо, но теперь и вовсе перестал. Что еще могло произойти? Очевидно, он что-то с ним сделал.
– С твоей машиной могло произойти все, что угодно. Быть может, когда ты запустил двигатель вчера вечером, это стало последней каплей, переполнившей чашу.
– То, что он заставил меня сделать, показалось мне странным, даже жутким.
– Он заставил тебя сказать правду, Коротышка. Мы уже были бы в Нью-Йорке и заключили бы сделку, и подъезжали бы к одному из тех мест, где можно поменять автомобиль. Оставшуюся часть пути мы проделали бы с комфортом.
