– Ладно, пусть будет, как ты хочешь.
Диона провела пальцем по повязке, стягивающей плечо Глеба, и спросила:
– Ты так и не сказал, откуда это?
– Один идиот, практикуясь в стрельбе из лука, спутал меня с деревом, – небрежно ответил Глеб. – Но не беспокойся, рана несерьезная, и она почти затянулась.
Диона сдвинула брови и тихо проговорила:
– Глеб, я видела на твоих губах бурую пыль.
– Вот как? – Он усмехнулся. – Ну, хорошо. Ты меня раскусила. Плечо действительно болит, и бурая пыль помогает мне справиться с болью.
– Бурая пыль опасна.
– Я знаю! – отозвался Глеб чуть резче, чем было нужно. Поняв, что переборщил, он улыбнулся и добавил, смягчив тон: – Не стоит переживать. Правда. Через пару-тройку дней боль уйдет.
«Главное, чтобы мне хватило бурой пыли», – добавил Глеб про себя.
Диона вгляделась в его лицо, и веки ее тихонько дрогнули. «Уж не читает ли она мои мысли?» – встревожился Глеб, но тут же прогнал от себя это предположение как вздорное. На ладонях у Дионы больше не было этих чудовищных глаз. От них остались лишь шрамы. А вместе с глазами она утеряла и дар вещуньи. Опасаться нечего.
Диона провела пальцем по губам Глеба, нежно поцеловала его в грудь и попросила:
– Расскажи мне о княжестве, из которого ты прибыл.
Глеб улыбнулся:
– Ну... Даже не знаю, с чего начать. Во-первых, оно очень большое.
– Как называется это княжество?
– Россия.
Диона нахмурила черные брови, затем качнула головой и сказала:
– Я никогда о таком не слышала. Оно такое же большое, как Болгарское царство?
– Да. И даже больше.
– А как называется твой город?
– Мой город называется Москва.
– Москва, – тихо повторила Диона. – Странное слово. Не сразу и выговоришь.
– Правда? – Глеб улыбнулся. – А я и не замечал. Должно быть, привык.
– Должно быть, так. А твой город красивый?
Глеб погладил Диону по черным, отливающим синевой волосам и кивнул:
– Очень. Дома там сплошь белокаменные и такие высокие, что подпирают кровлей небо. По улицам там разъезжают самоходные телеги, которым не нужны кони. А среди облаков летают огромные железные птицы, которые переносят людей туда, куда тем вздумается. Чтобы поговорить друг с другом, людям не нужно выходить из дома. Волшебная трубка позволяет им беседовать, даже когда они находятся на разных концах княжества. По вечерам люди ходят в кружала, где им предлагают самую изысканную еду, которую железные птицы приносят из заморских стран. А еще там есть кино.
– Кино? И что же это такое?
– Ну, это... – Глеб наморщил лоб. – Даже не знаю, как тебе объяснить. По белому натянутому полотну ходят тени людей, неотличимые от самих людей, и показывают разные истории.
Диона вгляделась в лицо Глеба и вдруг засмеялась.
– Либо в твоей стране слишком много чародеев, либо ты выпил слишком много вина! – сказала она. – Может, ты и сам чародей?
Глеб качнул головой:
– Не совсем. Но кое-какие чудеса совершать умею.
– Два чуда ты уже совершил, – игриво проговорила Диона. – Может, попробуешь еще раз?
– Конечно! И обещаю тебе, что третий раз будет не последним!
Глеб повернулся к Дионе и стал нежно целовать ее губы, шею, ключицы, грудь, спускаясь все ниже и ниже. Когда губы его нашли то, что искали, Диона застонала и выгнулась дугой. Она закрыла глаза и, запустив пальцы в густые волосы Глеба, прижала его голову к своему животу...
* * *
Проснулась она внезапно, словно кто-то ее окликнул. Открыла глаза и сперва не поняла, что произошло. Повернула голову и взглянула на Глеба.
Серый вечерний свет пробивался сквозь щель в ставнях и падал Глебу на лицо. Ходок спал, хмуря во сне брови. Диона поднесла руку к носу. Затем взглянула на пальцы. Вот оно что – у нее пошла носом кровь. Ничего страшного, если только... Диону обдало ледяной волной ужаса.
Кровь на пальцах была черная, похожая на грязную болотную жижицу. Кроме того, что-то было не в порядке с ее лицом. Правая щека словно бы онемела. Диона подняла руку и осторожно прикоснулась пальцами к щеке. Пальцы наткнулись на твердый нарост.
– О, боги! – беззвучно прошептала Диона, чувствуя, как сердце сжалось в груди от ужаса.
В голове забилась мысль: «Глеб не должен увидеть меня такой!»
– Соберись! – тихо приказала себе Диона и попыталась успокоиться. Это удалось.
Она выскользнула из-под одеяла, опустила ноги на пол и бесшумно поднялась с кровати.
«Только бы он не проснулся!»
Одеваясь, Диона то и дело бросала на спящего ходока быстрые, тревожные взгляды. Но Глеб, утомленный бессонной ночью и любовной игрой, спал крепко.
– Боги, храните его! – шептала Диона одними губами. – Не дайте ему пропасть!
Одевшись, она вынула из кармана шубки полотняный мешочек с бурой пылью, который прихватила у Белозора перед бегством. Этот мешочек должен был обеспечить им с Глебом сытое и беспечное будущее.
На цыпочках подошла к комоду и положила на него мешочек. Затем повернулась и тихо двинулась к двери. У двери на мгновение замерла, глядя на Глеба, словно пыталась получше его запомнить, потом осторожно отомкнула засов, приоткрыла дверь и быстрой тенью выскользнула вон.
5
Глеб проспал до вечера. Проснувшись и не обнаружив Диону в постели, он приподнял с подушки голову и негромко позвал:
– Диона! Милая, где ты?
Ответа не последовало.
– Диона! – снова позвал он, чуть повысив голос.
Протерев глаза, Глеб огляделся. Дионы в комнате не было. Ее одежды тоже. В груди у Глеба засаднила, заухала жутковатая пустота.
– Ушла, – тихо пробормотал он. – Так я и знал.
Глеб, не глядя, сгреб с комода коробку с самокрутками, вытряхнул одну и вставил в рот. Он чувствовал раздражение и досаду. Выходит, он был прав, когда предполагал, что время, проведенное с Белозором, не прошло для Дионы даром. Она и впрямь изменилась. Только вот далеко не в лучшую сторону.
Глеб прикурил от зажигалки и мрачно усмехнулся.
Что ж, этого и следовало ожидать. А он-то идиот, разнюнился. Размяк. Рассопливился. Почувствовал себя нормальным человеком. Еще чуть-чуть, и предложил бы ей «руку и сердце».
Слава богам, ее уход все расставил по своим местам. Диона вернулась к Белозору, это факт. Винить ее за это, конечно же, не стоит. Какого черта ей связывать свою жизнь с человеком, за которым охотятся и княжьи псы, и дикари Бавы Прибытка, и еще черт знает кто?
