– Что ты знаешь о грехе, еретичка! – вскрикнул брат Бернар.
Лицо его страшно исказилось, как будто сквозь облик смиренного монаха проступили черты закоренелого грешника, воплотившего в себе все семь смертных грехов. Он вскочил на ноги, схватил Маргариту, рванул ворот ее платья. Ткань разорвалась, обнажив нежную грудь и висящий на ней золотой медальон.
– Защити меня, святая Урсула! – воскликнула Маргарита и из последних сил оттолкнула распалившегося инквизитора.
Тот упал на каменный пол, тут же вскочил с перекошенным лицом, бросился к несчастной женщине… но какая-то сила оттолкнула его.
Брат Бернар изумленно взглянул на фрау Ситтов.
Маргарита стояла возле стены камеры, подняв руку в крестном знамении, и на какой-то миг инквизитору показалось, что она окружена бледным, едва заметным сиянием, сиянием цвета майского меда.
Это сияние напомнило брату Бернару нимбы, окружающие лики святых на фресках старинных церквей, – и ужас охватил его: неужели Маргарита – святая, а он, покушаясь на ее добродетель, напрямую выступает против воли Божьей?
Впрочем, золотое свечение тут же померкло. Должно быть, оно только привиделось инквизитору, померещилось ему под влиянием охватившей его греховной страсти. Брат Бернар схватился за голову, покачнулся и застонал.
Прежнее безумие отступило. На его место пришел гнев – гнев на еретичку, которая посмела противостоять его воле.
Он опустил голову, как кающийся грешник, и покинул камеру. На пороге он задержался и из-под опущенных век бросил на Маргариту пылающий взгляд.
Оксана отложила медальон и вдруг переменилась в лице.
– Что с вами, дорогая? – всполошился Андрей Михайлович. – Вы словно привидение увидели!
– Хуже! Я вспомнила… те люди, от которых я сейчас убежала… они пометили меня!
– Пометили? – удивленно переспросил старик. – Что вы имеете в виду?
– Они ввели мне под кожу микросхему, по которой в любой момент могут определить мое местоположение! – и Оксана продемонстрировала Андрею Михайловичу припухлость на своем запястье.
– Неприятно! – проговорил старик, разглядывая руку Оксаны.
– Ужасно! Они могут в любую минуту сюда нагрянуть! – Девушка зябко передернула плечами и покосилась на входную дверь. – Простите, я втянула вас в неприятности… я немедленно уйду…
– Не говорите глупостей! Никуда вы не уйдете. Я вас сам пригласил. И вообще, это, конечно, нехорошо, но вполне поправимо…
– Поправимо? – переспросила Оксана, и в ее голосе появилась надежда.
– Ну да, в этой жизни все поправимо, кроме смерти… – Андрей Михайлович невольно взглянул на портрет красивой женщины, висевший на стене. – Раз пока ваши криминальные знакомые не появились – будем считать, что у них были более спешные дела. А сейчас мы с вами примем меры. Правда, вам придется немного потерпеть…
Андрей Михайлович вышел в соседнюю комнату и скоро вернулся с небольшим металлическим подносом, на котором находилась бутылочка с прозрачной жидкостью, сверкающий скальпель, бинт и несколько ватных тампонов.
– Вам придется потерпеть! – повторил он, раскладывая свои инструменты на столе.
Оксана испуганно следила за его приготовлениями. Это невольно напомнило ей сцену в подвале и Константина с его хирургическим чемоданчиком.
– Что вы собираетесь делать? – спросила она наконец.
– Удалить этот микрочип. Он введен неглубоко, под кожу, так что операция будет несложной.
– Вам когда-нибудь приходилось такое делать?
– Ох, дорогая моя, чего мне только не приходилось делать! – вздохнул старик. – Уверяю вас, я делал куда более сложные вещи! А теперь потерпите…
Он взял ее за руку, протер запястье медицинским спиртом (в комнате резко и неприятно запахло больницей) и осторожно провел по коже кончиком скальпеля. Руки у него были сильные, уверенные и совсем не дрожали.
Оксана закусила губу, хотя боль была вполне терпимой. Она старалась не смотреть на руку, на проступившую из разреза кровь, но почувствовала головокружение – скорее от страха, чем от боли.
Андрей Михайлович сделал еще один надрез, и на металлический поднос упала маленькая металлическая таблетка.
– Ну вот почти и все! – Старик залил ранку антисептиком, промокнул ее тампоном и заклеил пластырем телесного цвета.
– А теперь действительно все!
Он протянул Оксане рюмку ликера:
– Выпейте, дорогая, а то вы очень побледнели!
Оксана выпила чудесный ликер и почувствовала себя значительно лучше.
– А что вы собираетесь делать с этим чипом? – спросила она, разглядывая микросхему.
– Вот это интересный вопрос… – Андрей Михайлович на мгновение задумался, затем просиял: – Пожалуй, как говорил Остап Бендер, у меня появилась плодотворная дебютная идея…
Он встал, подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался сырой осенний воздух. Старик взял с подоконника небольшую картонную коробку, проговорил извиняющимся тоном:
– Знаете, у стариков есть свои маленькие безобидные привычки… и, как ни странно, иногда от них бывает польза. Вот я, например, подкармливаю голубей…
Он высыпал из коробки на карниз немного пшена и, высунувшись в окно, позвал:
– Гули-гули-гули!
Почти сразу раздался шум крыльев, и на карниз один за другим опустились три голубя. Два из них (видимо, это были голубки) принялись сосредоточенно клевать пшено, третий, красивый, белоснежный, раздул зоб, заворковал и стал с самозабвенным видом расхаживать по карнизу, искоса поглядывая на самочек.
– Извини, дорогой… – Старик молниеносно выбросил вперед руку и схватил одуревшего от собственного воркования голубя. Тот в первый момент забился, но затем застыл, только поводил по сторонам испуганным круглым глазом. – Извини… – повторил Андрей Михайлович, ловко приложив к лапке голубя микрочип и закрепив его несколькими слоями пластыря. – Ну вот, ты снова свободен! – И он выпустил птицу на карниз.
Голубь ошалело повертел головой, расправил крылья и наконец взлетел, устремившись в небо – подальше от опасного места.
– Ну вот, – проговорил старик, закрывая окно. – Теперь у ваших знакомых будет интересное занятие.
* * *
– Итак, – произнес мужчина в позолоченных очках, брезгливо оттопырив губу. – Ты ее умудрился упустить! С кем мне приходится работать! Ничего не умеют!
– Не волнуйтесь, шеф! – Константин виновато потупился. – Мы ее запросто найдем! Ведь у нее стоит наша метка.
– Ну так ищи! – Шеф открыл дверцу машины, выбрался из нее.
– Что, прямо сейчас? – удивился Константин. – Может быть, завтра утром?
– Сейчас! – рявкнул шеф. – Михаил Степанович ждать не любит! И так сколько проспали!
