– А-а-а… зачем они нужны, эти барьеры?
– Одно из назначений очевидно – контролировать изолированные плоские мирки легко, даже если их несколько миллионов. Контролировать огромную Сферу – трудно. Но я не исключаю, что это назначение не единственное. Мы ведь не знаем, как Сфера устроена.
Максим понимающе кивнул. Если бы жители этого странного мира объединились, криссы против них не устояли бы со всеми своими гравилетами, радужниками и прочей техникой. Энергетические барьеры – их главное оружие. И промывка мозгов вдобавок. Это еще надо разобраться, что там пониматель в голове делает. Огница слушала их разговор с тревогой в глазах. И когда Максим ей перевел объяснение Шура, спросила испуганно:
– А как же мы через этот барьер переберемся?
– Мы не будем перебираться, – улыбнулся ей сфинкс. – Я думаю, вон то – и есть нужный нам остров.
И правда, впереди по левому борту на оливково-серой глади океана темнело пятнышко.
Им понадобилось почти шесть часов, чтобы добраться до одиноко торчащей посреди океана скалы. Ни травы, ни деревьев – здесь даже бухты приличной не было, чтобы причалить к берегу! Но причаливать не требовалось. Они обогнули островок и не успели замкнуть круг, как увидели дверь. Лазоревые блики играли на волнах, пробиваясь сквозь толщу воды.
Максим растянулся на палубе, вглядываясь в спираль. Теперь он не только рассматривал ее – пытался определить местонахождение сектора, в который они направлялись. Но получалось не очень.
– Макс, – тронул его за плечо Шур, – надеваем комбинезоны.
– Думаешь, не донырнем? – удивился такому предложению Максим. – Здесь мелко, два метра от силы.
– Здесь – донырнем. Неизвестно, где вынырнем.
– Андирон обещал, что следующий сектор безопасный.
– Ты веришь каждому его слову?
Максим сел, пожал плечами. Пожалуй, он и впрямь верил всему, что говорил правитель Од’дмера. Не имея на то, по сути, никаких оснований.
– Хорошо, – кивнул он. И уже на добрийском, чтобы и Огница поняла, подтвердил: – Переодеваемся в комбинезоны!
* * *
По ту сторону двери их ждала небольшая комнатка – идеальный цилиндр трехметровой высоты и такого же диаметра. Пол, потолок, боковая поверхность комнатки были того же серо-стального цвета, что и комбинезоны. Пурпурная спираль медленно вращалась в самой ее середине. И было в ее очертаниях что-то знакомое.
– Правитель Андирон не обманул, – произнес Шур, как только вышел из нее. – Во всяком случае, в этом. Дверь, уводящая из сектора-завода в сектор Од’дмер, была обозначена таким же знаком лазоревого цвета. Если форма спирали идентифицирует сектор, то все двери в него и из него должны быть обозначены одинаково.
Максим удивился – как он сам не додумался до такой очевидной мысли? И еще ему показалось, что спираль, в которую они нырнули, он тоже где-то видел. Только не вспомнить, где.
– Ладно, посмотрим, куда дальше идти.
Он вынул из водонепроницаемого кармана комбинезона карту Андирона, присел, расстелил ее на полу.
– Вон то, – оглядевшись, указал на две небольшие выемки в стене. – Нужно приложить ладонь к правой.
Шур мигнул, протянул руку. Осторожно, но решительно ткнул пятерней в выемку. Около секунды ничего не происходило, разве что пол едва уловимо вздрогнул. А затем цилиндрическая комната просто-напросто исчезла. Они оказались посреди бесконечной синей пустыни.
Огница сдавленно охнула, отпрянула в сторону. Потом, опомнившись, шагнула назад, поближе к Максиму. А он единственно и смог, что пробормотать:
– Блин…
Если Андирон обманом заманил их в ловушку, то живыми им отсюда не выбраться. Дверь, сквозь которую они прошли, односторонняя, а пока найдут другую – умрут от жажды. И никакие комбинезоны не спасут!
– Зачем мы сюда пришли?! Мы здесь погибнем!
Огница смотрела на него не отрываясь, и во взгляде ее надежда боролась с отчаянием. Но что Максим мог объяснить?
– Беспокоиться не о чем, – внезапно вместо него ответил Шур. – У нас есть достаточный запас воды и пищи, комбинезоны обеспечивают климат-контроль. И это не тот сектор, где мы страдали от жажды.
– Откуда ты знаешь? – недоверчиво уставился на него Максим.
– Рисунок спирали другой, я запомнил. Это во-первых. Во-вторых, нет линий разметки. И главное: тот сектор располагался на экваторе. А этот – далеко от него. – Он ткнул ногой в свою тень. Пояснил: – На самом деле Сфера имеет форму эллипсоида. Иначе светило находилось бы точно в зените в любом секторе.
Максим нерешительно кивнул. Эту особенность здешних миров он заметил, но не придал ей значения. А вот сфинкс все учитывал. И все запоминал.
– Куда нам, на юго-запад? – уточнил Шур, разглядывая карту. – Пойдемте.
Андирон обещал, что дорога через этот сектор будет недолгой: шестьдесят тысяч двойных человеческих шагов. Гораздо труднее выдержать направление, так как на всем пути им встретится всего один ориентир – прозрачный участок.
Заметили они этот самый участок издалека. Но что он собой представляет, поняли, только когда ступили на него. Однотонная синяя поверхность сменилась полупрозрачной, смахивающей на толстое мутноватое стекло. За ним можно было различить разноцветные кляксы, но понять, что они собой представляют, не удавалось.
Они шли по этому стеклу без малого два часа, сделали привал, сидели на нем, лежали, снова шли. И лишь когда впереди опять замаячила синяя равнина, Максим сообразил, что под ними! Вернее, сначала он вспомнил, где видел точно такую спираль, как в воде у островка. Это было давно, чуть ли не в прошлой жизни, удивительно, как вообще запомнилось. Ни одну другую он бы наверняка не узнал, у него ведь память самая обыкновенная, не феноменальная, как у Шура или Инженера. Но та спираль была первой, какую он повстречал.
– Шур, подожди! Там, внизу – Отстойник!
Сфинкс резко остановился, посмотрел на него.
– Помнишь, мы поднимались к самому верху, смотрели на купол, гадали, что за ним? А теперь мы идем по куполу! Я вспомнил спираль! Ты ее тоже должен вспомнить! Ну?!
Шур молчал. Зато Огница подскочила к Максиму, схватила за руку:
– Ты сказал «Отстойник», да?! Я правильно поняла? Это место, о котором ты рассказывал, да? Откуда ты пришел в Добрию?
Он покосился на Шура. Кивнул.
– Макс, отведи меня в Добрию! – Девушка вцепилась в его плечи. – Или хотя бы покажи туда дверь, я сама доберусь! Я не хочу больше скитаться по этим гнусным мирам! Я домой хочу!
Она чуть ли не плакала. О, как он хорошо ее понимал. Если бы ему показали Землю – за каким угодно наитолстеннейшим стеклом! – он бы рванулся к ней не раздумывая. Лбом бы это стекло прошиб! Или разбил бы лоб.
– Но… я не знаю, как туда спуститься, – признался он.
