И тут руки девушки рванули его вверх. Сильно рванули, так, что он едва не вывалился из ее объятий. Не понимая, что происходит, открыл глаза. Земля продолжала нестись навстречу, но не так быстро, как прежде. Затем его еще раз дернули, и падение вновь замедлилось. А потом он ударился оземь.
Он успел сгруппироваться, но получилось все равно больно. Охнул, не удержался на четвереньках, упал на бок. Огница с воплем перекувыркнулась, растянулась в траве. И рядом упал Шур.
Впрочем, Шур, единственный из всех, не упал, а приземлился. Мягко, пружинисто, как кот. И стало понятно, что вовсе не княжна научилась каким-то фантастическим способом летать и замедлила падение, а именно сфинкс успел перехватить их у самой поверхности. Он вскочил, сбросил оседлавшего его плечи коротышку, закричал на Максима:
– Ранец снимай! Бежим отсюда, быстро!
В команде звучало столько уверенности, что медлить, переспрашивать Максим не посмел. Отцепил застежки, сбросил с плеч лямки, отскочил в сторону, позволяя гравилету тяжело свалиться в траву. Зачем бежать, тем более быстро – а когда ноги гудят от удара, это ох как больно! – он не знал. Но чувствовал – Шур прав, им грозит опасность.
Что это была за опасность, выяснилось, когда они отбежали метров на двести. Громыхнуло так, что уши заложило, взрывная волна ударила в спину, сбила с ног. И над долиной, клубясь, поднялось огненное облако, точно в кино о ядерной войне. Разве что это облако было не таким большим.
– Это… это мой гравилет? – Максим изумленно уставился на поднимающегося из травы сфинкса. – Кто его взорвал?
– Он самоликвидировался. Срок годности истек.
– Эх ты ж… – жалобно вздохнул Гуня, потирая ушибленный зад. И как он умудрялся все время падать на задницу? – А хорошие леталки были. Чиво, опять пешкодралом?
– До двери не больше часа пешего хода, – успокоил его Шур.
– А как же башня? – Максим обвел взглядом товарищей.
Шур тряхнул гривой.
– Пешком до башни – дня три пути. Это первое. Второе: идти предстоит через лес, и кто в нем живет, неизвестно. Третье – кто бы в лесу ни жил, взрыв они видели и слышали. Значит, нас будут встречать. Потому давайте решать, пойдем мы туда или нет?
– Макс, а что в той башне? – поинтересовалась Огница.
– Не знаю. На карте написано – «высокая белая башня». Думаю, Инженер в ней не был.
– Мож, и нам туды соваться нужды нет? – усомнился коротышка.
– Я бы посмотрела, – пожала плечами девушка. – Но если в лесу эти уродцы лупоглазые живут… Может, в самом деле, не пойдем?
– Путешествие к башне – риск, излишний для решения той задачи, которую мы перед собой поставили. – Сфинкс посмотрел Максиму прямо в глаза. – Возможно, в другой раз?
Максим нахмурился. «В другой раз!» Шур сомневается, что карта Инженера приведет их на Землю? Хотя… а кто, собственно, сказал, что сфинкс собирается идти с ним до самого конца?
Решению большинства он подчинился. Но всю дорогу до зубчатой скалы не мог думать ни о чем, кроме как о загадке белой башни. И когда увидел лазоревую спираль, думал, и когда шагнул в нее первым…
Никогда прежде Максиму не доводилось видеть двери между мирами, расположенные горизонтально. Выходить из них – и подавно. Он растерялся, обнаружив, что лежит на пурпурной спирали и вращается вместе с ней. Если бы скорость была такая же, как по ту сторону двери, голова мигом бы закружилась. Но и так было не очень приятно. Невидимые пружины подталкивали снизу, норовя перекатить то на один бок, то на другой, приподнимали и опускали. Не успев разглядеть, что творится вокруг, он поспешил отползти в сторону. И свалился на твердый гладкий пол.
Впрочем, твердого пола было не много – зазор в полметра между краем спирали и отвесной гладкой стеной ярко-синего цвета. Больше всего это напоминало колодец, выдолбленный в каменном монолите, только цвет для камня был необычный.
Максим задрал голову вверх, и сравнение с колодцем перестало ему нравиться. Потому что до верхней кромки было метров двадцать, не меньше. И если выемки в стене как-то могли претендовать на название ступеней, то о поручнях никто не позаботился…
– Ох!
Он обернулся на звук. Огница вращалась, словно на юле, крутила головой с широко распахнутыми глазами.
– Ух ты… Макс, где это мы?
Он лишь плечами пожал в ответ. Хотел посоветовать перебираться ближе к стене, но не успел – Гундарин выткнулся почти на том же самом месте, что и девушка. Отпихнул ее в сторону, потер ушибленную макушку, злобно уставился на княжну.
– Ты чего тут расселась?! А ну, брысь!
Проворно соскочил со спирали, постучал костяшками пальцев по стене колодца. Потом смахнул со лба выступивший пот.
– Душно у вас тут, прям как в духовке. Сразу пить захотелось.
– Макс, а я опять не понимаю, о чем он говорит, – растерянно сообщила Огница.
– Во как! – Гуня покосился на нее. – У рыжей духота мозги отшибла.
Максим переводил взгляд с одного на другую и все отчетливее понимал, что поторопился покинуть мир лупоглазов. И ладно, что загадку белой башни не разгадал. Но он и кое-что куда более насущное выпустил из памяти. Расслабился, путешествуя на гравилетах.
С Шуром Огница не столкнулась, успела отползти в сторону. И когда сфинкс ловко отпрыгнул к стене, Максим признался:
– Ребята, я вас предупредить забыл. На карте возле отметки двери надпись была: «Иметь запас воды и продовольствия на 8 суток». Сказал и потупился виновато. Несколько секунд все молчали. Коротышка почесал макушку, пнул пару раз вращающуюся у его ног спираль. Вздохнул:
– А ты вовремя вспомнил, однако.
Максим говорил на добрийском, чтобы и Огница поняла. Потому она тоже испуганно уставилась на него:
– И что теперь делать?
– Выбираться из этого колодца, – ответил вместо него Шур. – Припасы растянуть на восемь дней мы сможем, с голоду не умрем. С водой будет хуже. Но здесь ее все равно не найдем, так что полезли наверх.
– Как же мы туда выберемся? – недоверчиво уставился на него Гуня. – Олли летать не умеют, по стенкам бегать тожить.
– Есть лестница.
Сфинкс подошел к ступеням, встал на нижнюю.
– Прочно, не скользко, выберемся.
У Максима такой уверенности не было, но Шур правильно сказал – сидеть на дне колодца бессмысленно. Нужно выбраться, оглядеться. И уже там принимать решение.
Карабкаться по отвесной стене было тяжело и долго. К тому же было ужасно жарко. Пот заливал глаза, взмокшие пальцы не хотели держать, и с каждым метром усиливалось ощущение пустоты за спиной. Максим поднимался первым, и от этого становилось еще страшнее. Оступится, упадет, и товарищи, которые карабкались следом, не удержатся. А край колодца, казалось, застыл на месте. Все время хотелось оглянуться, проверить – может, на самом деле так? Но оглядываться, смотреть вниз было нельзя.
