– Пей! – рявкнул Бычеголов.
– Н-не могу, – проскулил дознаватель, с ужасом глядя на кувшин.
– Пей – убью.
Дознаватель поднес кувшин к губам и послушно отхлебнул. Сморщился, но грубого слова сказать не посмел. Бычеголов усмехнулся.
– Ты – упырь, – пробасил он. – Кровь пьешь. Скажи это!
– Я упырь, – слабо пробормотал дознаватель.
Бычеголов прищурил глаза:
– А что делают с упырями?
– Убивают, – выдохнул дознаватель. Лицо его сморщилось, и он плаксиво проговорил: – Пожалей, прошу…
Бычеголов схватил дознавателя за тощие плечи, выдернул его из-за стола и с силой швырнул об стену. Раздался хруст ломающихся костей, и мертвое тело рухнуло на земляной пол.
Бычеголов плюнул на труп, повернулся и вышел из пыточной палаты.
Навстречу Бычеголову вышли два охоронца. Бычеголов, не останавливаясь, схватил их за волосы и хрястнул друг об друга головами, потом отбросил в стороны и, не оглядываясь, двинулся дальше по коридору.
Из-за угла вывернул еще один вооруженный ратник – Бычеголов молниеносно схватил врага пальцами за шею и вырвал ему кадык.
Свернув за угол, нелюдь увидел трех ратников, все трое при мечах, а у одного в руках еще и бердыш. Бычеголов пригнул голову и устремился на них. Бедолаги не успели даже вынуть из ножен мечи. Одному из них Бычеголов расшиб лбом лицо, а двум другим сломал черепа ударами своих крепких и тяжелых, будто кузнечные молоты, кулаков.
Минуту спустя Бычеголов вышел из темницы, остановился и вгляделся в темноту.
– Диона! – негромко позвал он.
Из-за дерева выступила стройная темноволосая девушка в меховой охотничьей куртке.
– Как все прошло? – тихо спросила она на языке нелюди.
– Нормально, – ответил Бычеголов.
– Ключ добыл?
– Да.
Бычеголов протянул ей связку ключей.
– Молодец. – Девушка спрятала ключи в карман меховой куртки, встала на цыпочки и поцеловала урода в бугристую, окровавленную щеку.
Бычеголов хотел обнять девушку, но она отстранилась.
– Не сейчас. Сильно они тебя помяли?
– Нет, – прогудел он. – Отлежусь денек и буду в порядке.
– Хорошо. А теперь пора уходить!
Девушка повернулась и быстро зашагала к деревьям. Вдохнув полной грудью бодрящий воздух воли, Бычеголов тихо рассмеялся, затем быстро нагнал девушку, и вскоре они растворились в темноте.
2
В комнате царил полумрак. Угольки зажженной лучины с шипением падали со святцев в воду. Глеб Орлов наполнил оловянный стаканчик, взял его нетвердой рукой, раскрыл рот и залпом выпил.
Позади раздался шорох. Глеб обернулся. В углу комнаты он увидел темный силуэт. Глеб молниеносно схватил со стола кинжал и хрипло спросил:
– Ты кто?
– И долго еще ты намерен пьянствовать? – осведомился знакомый голос.
Тень вышла из угла, и в тусклом свете лучин глазам Глеба предстал охотник Громол. Худощавое спокойное лицо, длинные, с проседью, волосы, меховая охотничья куртка и меч-всеруб на поясе.
– Громол! – Глеб тряхнул головой. – Откуда ты взялся, дружище?
– Я должен был прийти, и я пришел, – ответил охотник. – А ты, я вижу, здорово надрался.
– Я? Да нет. Просто немного выпил.
Громол вгляделся в осунувшееся лицо Глеба и нахмурился.
– Тебе стоит пореже это делать, – сказал он.
Глеб усмехнулся.
– Жизнь – это болезнь, – изрек он назидательно. – А водка – анестезия. Выпьешь со мной? Ах, прости – ты ведь призрак, а призраки не пьют. Присаживайся!
Глеб хлопнул ладонью по скамье.
Громол сел. Посмотрел на Глеба тяжелым взглядом и сказал:
– Грядут страшные события, Первоход.
– Что еще за события?
Громол помолчал, словно раздумывая, стоит ли посвящать ходока-пьяницу в сокровенные тайны Гиблого места, затем вздохнул и сказал:
– Ты знаешь, что случилось с Лагиным?
– Ты про ученого мужа? – Глеб помрачнел. – Он был моим заказчиком. Хотел сделать из железа золото и одарить им всех. Я отвел его в Гиблое место, но не смог вывести обратно.
– Как это случилось?
– Он исчез. Мы остановились на ночлег, разожгли костры, расставили вокруг лагеря дозорные рогатки. Ты знаешь, я всегда отношусь к делу ответственно. Но в ту ночь я очень сильно устал. Схватка с колдуном Осьмием измотала меня. – Глеб поморщился. – Не знаю, что произошло… Только, когда я проснулся, Лагина возле костра уже не было. А почему ты о нем спрашиваешь?
– Меня мучают видения. И все они связаны с Лагиным.
Глеб ухмыльнулся:
– У призраков бывают видения?
– Я не призрак. Все гораздо сложнее, чем ты думаешь.
– Может, расскажешь?
Громол качнул головой:
– Нет. Не могу. Когда-нибудь, но не сейчас.
– Почему?
– Ты еще не готов к этому знанию. Давай вернемся к нашему разговору. В моих видениях есть не только Лагин. Есть там и Диона.
Глеб повернулся к кувшину с водкой и задумчиво на него посмотрел.
– Диона? – хрипло пробормотал он.
Громол кивнул:
– Да. Она что-то задумала, Глеб. С тех пор, как ты отдал ее нелюдям, она сильно изменилась.
– Я отдал ее нелюдям, чтобы они исцелили ее от смертельного недуга, – угрюмо проговорил Глеб. – И потом, Диона сама нелюдь. Она предвидит будущее и умеет читать мысли. И подозреваю, что это еще не все.
– Она что-то замыслила, – повторил Громол. – В моих видениях она стоит посреди огромной выжженной пустыни. А за спиной у нее – крылатая тень. И у этой тени… – Охотник осекся, будто слова застряли у него в горле, но сделал над собой усилие и договорил: – У этой тени голова Лагина.
Глеб взглянул на Громола изумленным взглядом.
– Лагин не мог выжить в Гиблом месте, – сказал он твердо. – А что касается Дионы, то думаю, ты преувеличиваешь. Выжженная пустыня… – Глеб пожал плечами. – Это слишком даже для нее.
Громол помолчал. А когда снова заговорил, голос его зазвучал глухо и негромко:
– В Гиблой чащобе есть одно место. Страшное место. Нелюди зовут его Святилище Нуарана.
– У нелюдей есть свое святилище? – вскинул брови Глеб. – Забавно. И кто такой этот Нуаран? Какой-нибудь рогатый, трехголовый бог мутантов?
– Я так же, как и ты, многого не знаю, – ответил Громол. – Но послушай то, что я знаю точно…
