– Очень красочно, мистер Брок. – Дрейк наклонил голову. – Или мне называть тебя Веном? – Он ухмыльнулся. – Спасибо за предложение, но фонд «Жизнь» предпочитает, чтобы я оставался целым и невредимым.
Дрейк подошел к рычащему существу в энергетическом шаре.
– Наши клиенты щедро платят за товары и услуги, за убежища, которые мы им предоставляем на случай мировых потрясений. Выживание по заказу, без лишней суеты, так сказать. В своих убежищах они ожидают получить защиту. И тут на сцену выходишь ты.
Дрейк повернулся и обратился к человеку у панели управления:
– Приступайте.
Человек кивнул, пальцы забегали по кнопкам, ручкам и переключателям. Через мгновение он, казалось, получил нужный результат и застучал по левой стороне панели. С пола поднялась трубка, нацеливаясь на клетку из звуковой энергии.
Нацеливаясь на Венома.
– Нет! – зарычал Веном. – Только не это!
Тонкий, как игла, луч, который он уже видел четырежды, пронзил пространство и звуковой шар, клюнув Венома в грудь.
– Тянет из нас… оно… оно… – Человек и симбиот непроизвольно дергались и извивались, насколько позволяло сдерживающее поле. Руки и ноги дрожали в попытках вырваться из нестерпимой боли. Симбиот раскрыл рот и сполз назад, явив человеческое лицо. Его искажала боль. Оба существа, составлявшие Венома, корчились от боли, множа агонию. Их крик отражался от стен.
Казалось, луч вонзается в плоть и рвет ее на части, разрезает внутренности. Тонкая струя черного вещества потекла по трубке.
Агония, казалась, никогда не кончится. Брок издавал нечеловеческий, первобытный вой. Симбиот бился и пульсировал вокруг него. Их лицо, как жидкость, расползлось зубастыми обрывками десен, язык безвольно повис.
Дрейк все это время наблюдал за симбиотом и его хозяином, не проявляя ни капли эмоций. Наконец он ровным голосом произнес:
– Когда мы узнали о невероятно могущественном существе по имени Карнаж, мы провели некоторые исследования и обнаружили, что своими способностями он обязан отпрыску инопланетного симбиота, который заменяет тебе костюм. Для нас это открыло массу возможностей.
Образец симбиота устремился к Дрейку по лучевой трубке.
– Мы решили, что если раздобыть и контролировать отпрыска такого симбиота, его можно будет использовать в службе безопасности. Для этого нужно соединить его с тщательно отобранными людьми. И таким образом мы можем создать идеальных защитников для наших избалованных, щедрых клиентов.
Инопланетное вещество оказалось рядом с Дрейком. Он взял с ближайшего стола чашку Петри.
– Наши клиенты заплатят какие угодно деньги, лишь бы получить непревзойденного защитника, подобного тебе, – продолжал он. – На основании исследования твоей симбиотической половины – большое спасибо – мои ученые пришли к выводу, что это твое последнее «семя».
Он подставил чашку Петри под луч так, чтобы образец попал в емкость. Оказавшись в чашке, тот начал извиваться.
– Если бы я любил мелодрамы, я бы назвал его…
Он поднял чашку поближе к шару, в котором, отходя от агонии, висел пленник.
– …последним сыном Венома!
Глава 2
– Не нравится мне тут.
Тревор Коул ходил взад и вперед длинными размашистыми шагами, задевая носками ботинок больничную плитку на полу. Вся комната была белой. Пол, стены, потолок. Скудная меблировка из матовой нержавеющей стали отражала свет. К полу был привинчен стол с пятью стульями. Однако сидеть за ним никто не собирался: по его краям шли канавки, которые заканчивались стоками на углах.
Это был даже не диагностический стол.
Это был стол патологоанатома.
В комнате было так светло, что глаза болели и начиналась мигрень. Техник, который привел их, назвал это Бледной комнатой. Что ж, ей действительно подходило такое название.
– Ох, ну сядь, – рявкнула на него Лесли Геснерия. – От твоих хождений ничего не изменится.
Еще трое из тех, кто успешно прошел испытания в пустыне, согласно зашумели. Тревор повернулся, ткнул в мужчину, который сидел, откинувшись на спинку стула и положив ноги на стол. Он закинул руки за голову, демонстрируя темные татуировки.
– Ты почему такой довольный, Рамон? – спросил Коул.
Рамон Эрнандес вздохнул, но не шевельнулся, только поднял бровь.
– Я доволен, пока мне платят.
– Не нравится мне Бледная комната, – повторил Коул.
– Не так уж тут и плохо. – Эрнандес пожал плечами. – Хоть светит не так, как в пустыне за пределами Кандагара, где солнце будто ненавидит тебя за то, что ты под ним живешь.
– Даже не так, как в Мохаве, стоит только выйти за пределы базы.
Донна Диего перебирала пряди волос.
Коул зарычал и вскинул руки, отмахиваясь от их слов.
Диего поставила локти на стол.
– У тебя есть целых три квадрата и раскладушка, солдат, что ты жалуешься?
– Мы все равно что пленники.
– Ну, ты не пленник.
Коул перестал расхаживать по комнате и пристально посмотрел на Диего.
– Думаешь, мне дадут уйти? Или тебе? Да любому из нас, раз уж на то пошло?
– Я не хочу отсюда уходить, – ответила она. – Тут мистер Дрейк что-то затевает.
– А знаешь что?
– Что-то хорошее. – Диего обожгла Коула взглядом. – Что-то значительное.
Геснерия, Эрнандес и Карл Мах, молча наблюдавший за Коулом, как один отпрянули от Диего и напора в ее голосе.
– Ты не можешь этого знать, – нарушил тишину Мах.
– Знать что? – голос Диего напрягся, как струна.
Мах примирительно поднял руки.
– Все мы солдаты…
– Я – нет, – поправил его Эрнандес.
– Серьезно? – Мах удивился.
– Вполне.
– Ха, а я-то принял тебя за какого-нибудь супер-Джо, у которого армия в крови, – хмыкнул Мах.
– Ничего подобного.
– А Кандагар?
Рамон покачал головой:
– Я там был не с армией.
– Странно, – пожал плечами Мах. – Но я настаиваю: мы все, кроме Рамона, солдаты, мы видели и делали всякое, не всегда хорошее. Иногда даже криминальное. Возможно, если говорить по-честному, даже творили зло. Хотя кто тут честен. Не можете же вы верить в то, что секретная база в пустыне борется на стороне ангелов небесных.
– И на чьей же мы тогда стороне, мистер Мах? – голос раздался из ниоткуда и отовсюду сразу. Не было никакого сигнала, шепота или потрескивания, с которыми включаются динамики.
На мониторе с высоким разрешением Карлтон Дрейк наблюдал за пятерыми членами своей команды безопасности – теми, кто выжил. Он смотрел за реакцией на свой вопрос. И на то, что за ними подслушивают.
