– Ну-у-у… Тесто?
– Хотя бы! – Я в отчаянии вскидываю руки. Хочется как следует встряхнуть Надю.
– Мне не хватает самых простых вещей. Да, я хочу месить тесто и варить кофе. Скажешь, глупость?
Смартфон у Нади негромко звякает.
– Прости, – утыкается она в экран.
– Опять? – Я уже не скрываю досады.
– Секундочку, – бросает она виноватый взгляд. – Просто все сроки уже на исходе.
Надя читает текст сообщения, и я невольно следую ее примеру – телефон у меня перед глазами, а Надя даже не загораживает экран.
«Встретимся за ужином?»
– С кем это ты собралась поужинать? – слышу я свой голос, и в то же время мой взгляд падает на имя адресата. Томас Донато.
Я в изумлении смотрю на экран, поскольку мозг отказывается верить собственным глазам. Надя и Томас. Вместе.
Надя чувствует мою реакцию. Она смотрит на меня со смесью смущения и вины.
– Ты работаешь с Томасом? – дрогнувшим голосом спрашиваю я.
Такого предательства от лучшей подруги я не ожидала.
– Я хотела сказать тебе еще вчера вечером, но…
– Но что? Промолчала из-за Джеймса? Решила, что я слишком потрясена встречей с ним и не смогу переварить новость о том, что ты работаешь с его братом?
– Что-то вроде того, – пристыженно кивает Надя. Для нее не секрет, что она задела мои чувства.
– Чего я не в состоянии понять, это почему ты вообще связалась с ним! После всего, что я от него натерпелась.
– Да это совсем крохотный проект. Через две недели все закончится, – пытается оправдаться Надя.
– Ты думала, я об этом просто не узнаю.
Надя смотрит куда-то в землю.
– Мне вообще нельзя говорить о проекте. Я подписала договор о неразглашении.
– Ну как ты могла?
Она молча качает головой, избегая моего взгляда. Сердце у меня сжимается.
– Он тебе нравится.
Когда-то она была влюблена в Томаса. Но я думала, те чувства давно остались в прошлом.
– Ничего подобного.
– Тогда что же это?
Она упрямо поджимает губы. Прячет телефон в карман.
– Я не вправе обсуждать детали. К тому же, что бы я сейчас ни сказала, ты все равно истолкуешь это по-своему.
– А ты все-таки попытайся.
Мой телефон звякает, и я машу рукой, показывая Наде, что мне сейчас не до нее.
– Забудь. Не хочу ничего слышать. Не желаю…
Я умолкаю. Мне нужно немного времени, чтобы собраться с мыслями. Мне нужен Ян.
Я читаю одно за другим все его сообщения.
«Отправляюсь ночным рейсом в аэропорт Кеннеди. Завтра утром лечу оттуда в Испанию».
«Поднимаюсь на борт».
«Ты видишь мои сообщения?»
«Злишься на меня?»
«Злишься».
«Прости меня, детка. Время поджимает, но я не хочу отступать. Не хочу, чтобы это и дальше висело у меня над головой. Позвоню, когда приземлимся. Спокойной ночи. Люблю тебя».
В горле у меня стоит комок. Ну почему я не шагнула в тот лифт? Почему сразу не позвонила Яну? Теперь мы не сможем даже попрощаться.
– Прости, но у меня нет времени на беседы, – говорю я Наде и шагаю прочь.
– Куда ты?
– В Испанию, – бросаю я через плечо и ухожу.
Глава 11
Эйми
Домой мы с Кэти добираемся уже за полночь. Когда я сказала родителям, что ничего не ела, мама предложила мне поужинать у них. Пока я перекусывала, отец сказал о том, что Ян заезжал к ним по дороге в аэропорт, чтобы попрощаться с дочкой.
– Папа снова увидит лошадок. – Кэти устроилась рядом. В руках она держала чашку с мороженым. Поздновато для сладкого. Я укоризненно взглянула на мать, и та, пожав плечами, убрала остатки мороженого в холодильник.
– Папа обещал, что привезет мне фото лошадок. – Кэти погрузила ложку в шоколадно-кремовую массу.
– Я тоже с удовольствием на них посмотрю.
Жаль, что я так и не попросила Яна показать мне снимки, сделанные этим летом.
С ужином, наконец, покончено. Кэти мирно спит на диване. Я знаю, что Ян пробудет в полете еще несколько часов, так что звонить ему бесполезно. А когда он приземлится, я, как и Кэти, буду уже в стране грез. Ничего, поговорим утром, когда он отправится на пересадку. А пока можно посидеть с родителями, поболтать о расширении кафе.
В ресторанной индустрии они проработали не один десяток лет, отчего я всегда ценю их советы. Но вопрос, который они задали мне сейчас, я слышала и раньше. Что для меня главнее всего?
Семья, разумеется. И родители посоветовали мне заниматься тем, что нравится, а не тем, что я считаю нужным.
Мм. Звучит до боли знакомо.
Кэти просыпается, пока я несу ее к дому и открываю входную дверь. Я спускаю ее на пол, и она стоит, сонно покачиваясь и поглядывая по сторонам. Я веду ее в спальню, где она, все так же в полусне, переодевается в пижаму и заползает под одеяло. Я целую ее в лобик и возвращаюсь в коридор, где оставила свою сумку. Надо зарядить телефон, а заодно ответить на сообщения Яна.
«Волнуюсь за тебя. Скучаю. Позвони, как приземлишься. Ничего страшного, если разбудишь меня».
Я собираю разбросанные по столу чеки, кидаю в чашку несколько монет и убираю визитную карточку, которой здесь не место. Краем глаза я замечаю имя на карточке и едва не роняю ее на пол.
Воспоминания похожи на детишек, которые толпой выбегают из класса и мчатся навстречу, едва не сбивая тебя с ног. Вот Лэйси находит меня на похоронах Джеймса, чтобы сообщить, что тот жив. Вот она появляется на ступенях моего дома, чтобы отдать оброненный мною бумажник. А вот я вижу ее на открытии кафе, откуда она исчезает, даже не поговорив со мной. Вот она привозит из Мексики картину Джеймса вместе с запиской, которая сразу меняет все в моей жизни:
«Вот доказательство, которое ты искала… Приезжай в Оахаку».
Я могла бы прилететь в Мексику и найти там Джеймса, но вместо этого оказалась в объятиях Яна.
Ян.
Откуда у него эта визитка?
Бросив все, кроме карточки и телефона, я иду в гостиную и сажусь в кресло. На ум приходит только одно имя.
Джеймс.
«Мне нужно поговорить с твоим мужем. Ты как, не против?»
Я кручу в руках телефон, а перед глазами мелькают события вчерашнего дня. Джеймс позвонил мне прямо в кафе, по общему телефону. Признаться, я никак не ожидала услышать его голос. Да и видеться с ним у меня не было особого желания. Но была в его голосе та отчаянная настойчивость, которая заставила меня продолжить разговор. Джеймсу не терпелось сообщить мне нечто важное, и он хотел сделать это не по телефону, а при встрече. При условии, конечно, что я не против.
