Глаза защипало от слез.
– Твои снимки – это… – Я покачала головой, не в силах найти слова, чтобы описать, сколь изумительны его работы, показанные на этой выставке. – На твоих фотографиях теперь есть люди.
Ян за моей спиной переступил с ноги на ногу.
– Кое-кто однажды сказал, что у меня есть талант. По-видимому, я просто научился запечатлевать людей с их лучшей стороны. А еще – я вынужден был признать, что далеко не все они скрывают в себе что-то скверное. – Я почувствовала на себе его взгляд. – Ты боялась отпускать Джеймса, однако все же заставила себя это сделать – и, готов поспорить, от этого твоя натура стала еще сильнее. Я поехал с тобой в Мексику, боясь, что потеряю тебя. Что ты останешься с ним, так никогда и не узнав, как сильно я тебя люблю. И я все еще… – Его голос затих.
Я не глядя потянулась к его руке. Ян тут же переплел свои пальцы с моими.
– Пойдем-ка со мной, – повел он меня в самый дальний уголок галереи, подальше от столпотворения.
– Я тоже скучала по тебе, – заговорила я, едва мы оказались наедине. – Прости, что не осталась с тобой в Мексике.
Он обнял меня.
– Я все понимаю, Эймс. После всего, что довелось тебе испытать, тебе требовалось время. И я дал тебе это время, очень надеясь, что однажды ты все-таки ко мне вернешься. – Он ласково шептал мне эти слова, губы касались чувствительного места на мочке. По моей коже побежали мурашки.
– А как Лэйни? Ты нашел ее? – спросила я, использовав именно то имя, каким Ян предпочитал называть Лэйси. – Что-нибудь узнал насчет своей матери?
– Нет.
– Мне очень жаль. – Я опустила голову.
– Не стоит сокрушаться. Если она жива, я обязательно ее найду. Когда-нибудь.
– Я люблю тебя, Ян, – просто и откровенно сказала я. – Мне следовало сказать тебе это еще до того…
Он приник ко мне поцелуем.
– Я люблю тебя, – прошептала я, не отрывая свои губы от его. – Но у меня есть к тебе вопрос.
Ян прервал поцелуи, обеспокоенно спросив:
– Какой?
– Ты поужинаешь со мной?
Он медленно расплылся в невероятно чувственной улыбке:
– Ты приглашаешь меня на свидание?
– Ну да, приглашаю, – усмехнулась я.
– Что ж, в таком случае, мой ответ – да. Я поужинаю с тобой, а утром – позавтракаю, – пообещал Ян, касаясь губами моих губ. – И так будет отныне каждый вечер и каждое утро.
И он приник ко мне долгим, неутолимым поцелуем, словно давая мне вкусить, какое будущее ждет нас впереди. То будущее, которое я так всегда искала.
Эпилог
Пять лет спустя
Ему снова снилась она. Глаза ее были настолько яркими и горящими, что, казалось, прожигали душу. Когда она перекатывалась через него, целуя его разгоряченную кожу, ее темные вьющиеся волосы ласкали его грудь. Через два месяца они должны были пожениться. Он не мог дождаться той поры, когда будет каждое утро просыпаться рядом с ней, уже как с женой, и нежно любить ее – так же, как она любила его сейчас.
Ему нужно было сказать ей что-то очень важное. И что-то очень срочное сделать. Нечто, что все время ускользало от него, скрываясь в окутанных туманом уголках сознания. Он старательно сфокусировался на этой мысли, пока наконец…
«Я должен ее защитить».
Он должен был защитить свою невесту. Его брат уже покусился на ее честь и попытается обидеть ее снова.
И он увидел своего брата – с решительным упрямством во взгляде. Граничащим с безумием. Они были на яхте. У брата было ружье, и он угрожал. Потом брат навел оружие на него. Поскольку было ясно, что он выстрелит без малейших колебаний – он нырнул в воду. Океан оказался бурным, тут же потащил его на глубину. Он почувствовал, что тонет. Пули между тем чиркали по поверхности, проскальзывая мимо его головы и туловища, едва не попадая в цель.
Все сильнее ощущая нехватку воздуха, он греб руками все сильнее и быстрее, подгоняемый самым что ни на есть великим страхом, что ему довелось когда-либо испытать. Он должен ее защитить.
Высокие могучие волны яростно швыряли его на скалистый берег. Его лицо, руки, ноги раздирало жгучей болью. Океан не отпускал его – однако его воля, намерение защитить любовь всей своей жизни оказались сильнее. Он должен был успеть добраться до нее до того, как к ней прикоснется его брат. Течение все норовило затянуть его под воду, и он плавал, стараясь держаться на поверхности, будто дрейфуя по волнам – вперед-назад, вверх-вниз.
Потом вдруг наступил мрак.
– ¡Papá! ¡Papá! – завопил детский голос.
Он резко распахнул глаза. Над ним, сбивая простыни, скакал маленький ребенок. Вокруг кровати, радостно смеясь, подпрыгивал мальчик постарше.
– ¡Despiértate, papá! Tengo hambre
[36], – кричал ему по-испански малыш.
Он напряг мозги, извлекая из памяти курс испанского в далеком колледже. Ребенок был голоден и к тому же называл его папой.
«Куда ж это меня, к чертям собачьим, занесло?»
Он резко сел в постели и тут же, передумав, откинулся обратно, к изголовью. Находился он в спальне, в окружении многочисленных фотографий в рамочках. На многих снимках он обнаружил самого себя – однако ни на миг не помнил, как на них фотографировался. Окна, расположенные справа от него, выходили на балкон, а там, дальше, простирался океан.
«Какого черта?!» Кровь словно отлила от лица, тело прошибло холодным потом.
Ребенок подскочил ближе, подпрыгивая на кровати и крутясь в воздухе вокруг своей оси:
– ¡Quiero el desayuno
[37]! ¡Quiero el desayuno!
– Хватит прыгать, – прохрипел он и поднял руки, чтобы защититься от мальчишки, оказавшегося уже совсем рядом с его лицом. Он совершенно не понимал, где он и кто он. Необъяснимая паника своими жуткими пальцами схватила его за горло. – Прекрати сейчас же!!!
Малыш замер. Пару мгновений ребенок смотрел на него широко раскрытыми глазами, потом торопливо скатился с постели и убежал из комнаты.
Он зажмурил глаза и мысленно досчитал до десяти. Когда он откроет глаза, все должно вернуться в нормальное состояние. Он просто перенервничал: работа, предстоящая свадьба, неприятности с братьями. В этом, должно быть, все дело. Все это только сон.
Наконец он открыл глаза. Ничего не изменилось. Грудь словно сдавило, дыхание стало резким и тяжелым. Это был не сон. Это оказался ночной кошмар, и он сейчас был в самом его эпицентре.
