И решительно отстранила Яна, прервав наш поцелуй.
Взгляд его горящих глаз – темный, неистовый, точно грозовая буря – пронзил меня насквозь. Один этот взгляд сказал мне обо всем.
– Ян…
– Я люблю тебя.
– Не надо…
– Люби меня, Эйми!
Я будто бы разлетелась на осколки.
– Я не могу…
Разрыдавшись, я выбежала из бара.
В вестибюле я нашла тенистый уголок и упала в плетеное кресло. Моя кровь отчаянно пульсировала, сердце бешено колотилось. Ян не проделал трещину в стене, которую я воздвигла между нами – он взорвал ее мощным динамитом, разнеся в мелкие брызги. Он заставил меня увидеть, каков он есть на самом деле.
Вскоре мое внимание привлекло какое-то движение по вестибюлю. Ян, с мрачным, как туча, лицом, торопился к лифтам. Он направлялся наверх, к себе в номер, явно забыв в баре фотокамеру.
Подскочив с кресла, я вернулась в заведение и убедила бармена отдать мне оставленный у него фотоаппарат. Потом вернулась в свой укромный уголок в вестибюле, не в силах противиться желанию просмотреть сохраненные в камере снимки.
Фотографии там оказались просто феноменальными! Кратчайшие мгновения человеческой жизни, запечатленные в великолепном цвете. Каждое фото могло поведать какую-то историю – включая и мои снимки.
Я вгляделась в фотографию, сделанную Яном за ужином, и увидела там человека, которого я сразу и не узнала. И впрямь, этого человека я не видела уже очень долгое время. Это была я.
Радостно спокойная и невозмутимая. Раскрепощенная и беспечная. Женщина, которая любит и любима.
Тут у меня словно разом вышел из легких воздух, внутри что-то натянулось. Я отрицательно помотала головой – однако со снимка на меня смотрела самая что ни на есть истинная правда. В тот момент, когда он щелкнул это фото, я думала о том, как же мне нравится страстное увлечение Яном работой. И о том, как люблю я его самого.
«Ах, Ян…»
Выключив камеру, я поспешила наверх, к его номеру, и громко постучалась. Он рывком приоткрыл дверь, и у меня перехватило дыхание.
Ян вопросительно смотрел на меня, стоя без рубашки, в низко посаженных на бедра пижамных штанах. И я поняла, что пропала.
– Можно войти? – спросила я, протянув ему фотокамеру.
Он распахнул дверь пошире и, впустив меня в номер, так и оставил ее открытой. Я перекинула над головой ремешок, но камеру отдавать пока не стала.
– Я посмотрела твои снимки, – призналась я.
Тут из коридора донеся громкий пронзительный хохот – кто-то расходился по номерам после поздней вечеринки. Ян толкнул дверь, и когда та закрылась, сложил руки на груди. На шее упруго напряглись мышцы. Он явно не был рад моему визиту.
Я взволнованно сглотнула.
– Извини, но просто, взглянув на один, я уже не могла остановиться. Я знаю, ты не любишь выставлять портреты. Что-то тебя в этом отталкивает, вызывает какую-то неловкость. Я могу это понять. Но портретные фото у тебя потрясающие! Это больше чем великолепно… – Облизнув пересохшие губы, я робко шагнула к нему. – Они взволновали меня.
Ян протянул руку за камерой.
Я подступила к нему еще на шаг.
– Вернее, ты взволновал мою душу.
– Эймс, – низким голосом проворчал он, – я так не могу. Я не могу с тобой что-то там начинать, зная заранее, что ты меня оттолкнешь. Лучше давай-ка мы останемся друзьями, раз уж ты не питаешь ко мне никаких чувств. Отдай фотоаппарат.
Я положила камеру на кресло за своей спиной.
– Я тебя не оттолкну.
Наши глаза встретились. У Яна напрягся подбородок… Это единственное, что я успела заметить. В мгновение ока метнувшись от двери, он всем телом приник по мне. Его пальцы тут же зарылись в мои волосы, рот жадно прильнул к моим губам. Та буря страсти, что я уже успела в нем пробудить, неистово вырвалась наружу.
Я скользнула руками по его нагой груди, обвила шею, затылок. Мне хотелось, чтобы его поцелуй никогда не иссякал. Ян быстро провел ладонями по моим плечам, потом вниз по спине, расстегивая платье. Легкая ткань тихо опустилась на пол, и он последовал за ней, стягивая с меня трусики. Затем поднялся, выпрямившись передо мной – и у меня руки словно сами потянулись к его торсу, касаясь то широкой и гладкой груди, то впадинки над ягодицами. Он был тверд и крепок там, где я мягка, и сильным там, где я слаба. Отчасти я все еще осознавала, что он мой друг, но уже ничего не могла с собой поделать, просто с ума сходила от него.
Ян подхватил в ладони мою грудь и оттеснил меня к кровати, опустив на самый ее край. Там он встал передо мною на колени и, положив руки мне на бедра, развел колени в стороны. Обнаженная и совершенно раскрытая перед Яном, я встретилась с ним взглядом.
Еще можно было остановиться. Еще оставался какой-то шанс сказать ему, что это вовсе не то, чего я ищу. И он вовсе не тот, кого я ищу…
Однако сейчас я желала именно его. Желала целиком и полностью.
Я молча кивнула, и тогда, издав утробный, первобытный стон, Ян склонил голову.
От прикосновений его языка, от нежных ласк его губ я невольно вскрикивала, вцепляясь пальцами в его волосы, прижимая его к себе и вся дрожа.
Потом он отстранился. Я распахнула глаза – Ян уже стоял передо мной, стягивая штаны и не оставляя ни малейших сомнений в том, насколько он меня желает.
Забравшись на постель, он подтянул меня к подушкам и всем своим весом навалился сверху. Потом потянулся к ночному столику, выдвинул ящик.
– Ян! – тихо вскрикнула я.
– Я здесь, детка, – шепнул он мне в самое ухо.
Послышался звук рвущейся фольги. Ян немного пошевелился надо мной, прилаживая «доспех», и наконец вошел в меня.
– Я люблю тебя, – выдохнул он и начал размеренно двигаться.
Я вцепилась в Яна, с трудом справляясь с напором ощущений, вспыхивающих по всему моему телу и внутри него.
– Лети ко мне, Эйми. Лети, я тебя поймаю… – Мощным толчком он пронзил меня так глубоко, что, казалось, коснулся моей души. – Все отпусти, детка. Лети…
Так я и сделала. И вскоре, содрогаясь всем телом, я с алчущей страстью уносилась куда-то в бездонные выси, за пределы реальности, где неизменно оказывался Ян, готовый меня поймать.
* * *
Медленно открыв глаза, я обвела взглядом комнату. Это был номер Яна. Я лежала ничком на его постели, прислушиваясь к его дыханию. Его мерные вдохи и выдохи действовали на меня успокаивающе, и я представила, как просыпаюсь рядом с ним каждое утро. На губах у меня появилась легкая улыбка.
Было еще очень рано, лишь первые проблески зари просачивались сквозь приоткрытую балконную дверь – а у меня уже сна не было и в помине. Этой ночью я совсем ненадолго смогла заснуть – но это был лучший сон за все долгие последние месяцы. Ян любил меня почти всю ночь напролет, сотворяя с моим телом то, что мне даже не представлялось возможным, а душу доводя до состояния, о котором я не могла и мечтать. При воспоминании об этом все мое тело, словно отзываясь, полыхнуло под простыней огнем.
