Светло-коричневый бродяга отошёл к Охотничьим Камням и встал там, молча наблюдая за остальными котами своими внимательными блестящими глазами. Щуплый тёмно-серый котик стоял рядом с ним, переминаясь с лапы на лапу.
Осиновик подошёл к ним и повёл ушами.
- Привет, Врабчик, - бросил он, кивая бурому коту.
- Привет, Осиновик, - так же вежливо поздоровался тот.
Тёмно-серый бродяга поднял голову.
- Надеюсь, холода были милосердны к вашему племени.
- Они были долгими, Крот, - ответил Осиновик. - Но дичь не переводилась, а в наших палатках было тепло.
- Бесс! - Тучегон вихрем промчался через поляну и потёрся носом о нос чёрно-белой кошки.
Лучелап почувствовал, как кто-то встал рядом с ним. Светлокрылая.
- Как приятно вновь увидеть старых друзей, - растроганно прошептала его мать.
- Ты их давно знаешь? - спросил Лучелап.
- С детства, - ответила она. - По крайней мере, Элджи и Бесс. Рина их дочь. А Крот и Врабчик появились позже.
Лучелап покосился на серого кота.
- Странные у них имена, - пробормотал он. Нет, Крот и Врабчик - это нормально, но кому придёт в голову назвать кота Риной, Бесс или Эл… Эл-джер-но-ном?
- Бесс так назвали Двуногие, - объяснила Светлокрылая. - И Элджернона тоже. Видимо, они когда-то были домашними. А Рину Бесс назвала в честь своей сестры.
- Неужто это Светлокрылая? - ахнула Бесс, поворачиваясь к ним. - Она подбежала к Лучелапу и Светлокрылой, с тревогой окинула взглядом королеву. - Ты совсем исхудала, бедняжка.
- Я… не очень здорова, - вздохнула Светлокрылая.
Бесс взглянула на Лучелапа.
- А это что за красавец?
- Это мой сын, Лучелап! - В обычно безучастном голосе Светлокрылой прозвучала гордость.
- Очень славный котик, - промурлыкала Бесс.
- Я родила двойню, - дрожащим голосом прошептала Светлокрылая. - Но моя малышка… она умерла.
- Ах, Светлокрылая, - глаза Бесс погрустнели. Она прижалась щекой к щеке Светлокрылой, горько вздохнула. - Бедный ты мой утёночек!
Рина молча стояла рядом с матерью. Во время этой скорбной паузы Лучелап смущённо переминался с лапы на лапу, подёргивая хвостом. Он смотрел в землю, поэтому невольно отметил про себя, что носочки на лапах Бесс белее снега. А рыжая шёрстка Рины сияла в свете луны. Это было странно, ведь Лучелап раньше думал, что все бродяги грязные и вонючие.
Королап пихнул его в бок.
- Кажется, Ястребок что-то хочет мне сказать.
Целитель, сидевший на краю Ложбины Собраний, манил ученика хвостом, не сводя настороженного взгляда с Врабчика. Королап промчался через поляну, подбежал к своему наставнику и вместе с ним скрылся в палатке.
Тем временем старейшины обступили Элджернона, а сидевший там же Песчаник громко просил:
- Расскажи ещё что-нибудь, Элджи!
Зато Туманница недовольно расхаживала по поляне, бросая сердитые взгляды в сторону гостей, а Ореховонос, сидя рядом с Пушистохвостым, о чём-то негромко перешёптывался с ним. Лучелап многозначительно сузил глаза. Значит, далеко не всё племя было в восторге от гостей.
- Ты всегда такой задумчивый, юный Лучелап? - нарушил его размышления громкий голос Бесс.
- Я просто… просто наблюдаю за племенем, - пролепетал он, стыдясь, что его застали врасплох.
Бесс бросила взгляд через плечо, покачала головой.
- Ничего, им нужно время, чтобы снова привыкнуть к нам, - мяукнула она. - Как только твои друзья убедятся, что мы можем сами себя обеспечить, лёд в их сердцах растает.
- Обес… обеспечить? - непонимающе переспросил Лучелап.
- Прокормить, - негромко подсказала ему Светлокрылая.
Бесс подмигнула Снежноягоднику, восторженно глядевшему на неё, и добавила:
- Мы можем даже приносить дичь для ваших стариков.
- Они будут очень вам благодарны, - закивал Лучелап. - Как и я. Понимаете, сейчас у нас всего двое оруженосцев, поэтому мы с лап сбиваемся.
- А кто второй? - застенчиво спросила Рина.
- Землелап, - ответил Лучелап. - Кормить старейшин - обязанность оруженосцев, но мы вдвоём плохо справляемся.
Тут Вересковая Звезда подняла голову и окинула своё племя властным взглядом.
- Так, уже поздно! Нам всем нужно отдохнуть. Кто готов пригласить гостей в свою палатку?
- Бесс может остаться в детской, - сразу ответила Светлокрылая. Луговинка, сидевшая на другой стороне поляны, одобрительно закивала.
- Эй, Крот, не откажешься лечь с нами? - спросил Пламехвост. - Палатка старейшин - самое тёплое местечко в лагере, можешь мне поверить! - Он окинул взглядом серого Крота и со вздохом добавил: - Только не подумай, будто я хочу сказать, что ты такая же развалина, как мы! Я от чистого сердца предлагаю!
- Ты очень добр, Пламехвост, - вежливо поклонился Крот. - Мы оба знаем, что я ненамного младше вас.
Рыжецап поднял хвост и указал на край оврага.
- Там, в траве, найдутся местечки для Элджи и Врабчика.
- Спасибо, Рыжецап, - закивал Элджернон, направляясь в сторону палатки загонщиков.
Но Врабчик сощурил глаза и помедлил, прежде чем отправиться следом за товарищем.
Бесс посмотрела на свою дочь.
- А как же Рина?
- В детской совсем мало места, ведь Луговинка вот-вот окотится, - сокрушённо вздохнула Светлокрылая.
- В палатке оруженосцев полно места, - неожиданно для самого себя выпалил Лучелап.
- Спасибо, Луч, - мяукнула Рина, помахав хвостом. - Я вас не потесню, честное слово! Ты только покажи мне, где можно лечь, и я мигом усну.
- Э-эмм, вообще-то меня зовут Лучелап, - пробормотал он, бросаясь следом за гостьей.
«Что-то скажет Землелап, когда увидит Рину? Надеюсь, ей не придёт в голову назвать его Землёй!»
Когда Землелап вошёл в палатку, Рина уже свернулась клубочком в бывшем гнёздышке Оленя. Подстилка там была старая, и рыжая кошка отчаянно чихала от пыли, поднявшейся с комка свалявшейся овечьей шерсти.
- Что она здесь делает? - прорычал Землелап.
- Ей нужно где-то поспать, - объяснил Лучелап. - А у нас есть свободные места.
- Это места для оруженосцев, - отрезал Землелап. - А не для бродяг.
- Мы бродяги только для тех, кто нас не знает, - промяукала Рина, ничуть не смущённая грубостью Землелапа. Она высунула голову из гнёздышка и весело прищурилась. Озорные искорки плясали в её блестящих глазах. - А пока давай представим, что я просто маленькое яичко, из которого вот-вот вылупится что-нибудь интересное! Так что спрячь когти и немного подожди, ведь хороший охотник никогда не убивает дичь, пока та не стала пригодной для еды!
