Рожать я отправилась в Москву, тем более что командировка мужа подходила к концу. На выписке присутствовали не только муж и мама с папой, но и Макс с женой.
— Роланд с Лизой не смогли приехать, — сказал Макс. — Аглая немного приболела… Они вас поздравляют и очень рады…
Вечером позвонила Лиза с поздравлениями и совершенно ненужным мне разговором о буднях младенцев. Но разговор я охотно поддержала, напряженно вслушиваясь, вдруг раздастся голос Роланда, где-то там, на заднем плане… Лиза была уверена, что мы по-прежнему звоним друг другу ежедневно, и разуверять я ее не стала.
В те первые дни я старалась меньше думать о Роланде, сосредоточившись на простых и понятных заботах. И это помогало. Сыну исполнилось полгода, когда мама настойчиво принялась звать меня к себе. К тому моменту она по примеру Макса перебралась в город, ближе к Агнес.
— Отдохнешь… развеешься немного.
Сын хлопот мне не доставлял, но мама смогла убедить и моего мужа, и отца, что пожить у нее хотя бы месяц будет для меня очень полезно. Вот чего я никак не ожидала, так это того, что приедет за нами Роланд. Мама сообщила об этом как о само собой разумеющемся.
— Я попросила твоего брата, он в пятницу вечером отправится к вам, немного отдохнет, и уже в субботу вы сможете выехать. Я думаю, на машине будет все-таки удобнее. Всегда можно остановиться, а ты сможешь лечь сзади…
Роланд приехал под утро, остановился у моего отца (не хотел нас беспокоить), в нашей квартире появился ближе к обеду вместе с папой, и тут же началась суета: не забыть нужные вещи, загрузить коляску, в отдельную сумку положить все, что понадобится в дороге… Все были деятельные, взволнованные, и это позволило нам вести себя более-менее естественно.
Мне хотелось поскорее оказаться в машине. Но когда я там оказалась, стало только хуже. Прощание закончилось, отец с мужем махали нам вслед, и в машине повисла тишина. Сын спал, я сидела сзади, прижимая его к себе и стараясь не смотреть на Роланда.
Он вел машину, сосредоточившись на дороге, точно забыв о нас, точно он был в машине один. А я смотрела на своего спящего сына, слезы катились у меня по щекам, и я ничего не могла с этим поделать.
Машина начала тормозить и замерла на обочине. Я подняла голову и увидела, что Роланд смотрит на нас в зеркало. Он молча вышел, распахнул мою дверь и потянулся за ребенком, а я на мгновение испугалась. Роланд взял малыша и с минуту смотрел на него.
— Привет, — сказал тихо, улыбнулся и прижал его к груди. А я заплакала, но уже от счастья, потому что знала: теперь все будет хорошо.
Месяц я пробыла у мамы, мы виделись с Роландом каждый день, он с семьей гостил у родителей, иногда он приезжал с Лизой, чаще с Аглаей. Мы вместе гуляли, ездили по магазинам, и когда наши руки соприкасались, сердце мое сладко замирало. Мы ни разу не оставались наедине. Но и того, что было, мне хватало с лихвой. Роланд рядом, мы видимся каждый день, у меня есть сын…
Я вернулась в Москву, и вновь началась прежняя игра: дружба семьями. Мы старались видеться как можно чаще, отпуска неизменно проводили вместе, и никого не удивляло, что моего сына Роланд любит как собственного. Тем более что он стал ему крестным отцом, по просьбе моего мужа, кстати. Первое время Роланд с беспокойством спрашивал:
— У него все в порядке?
И я отвечала:
— Конечно, — прекрасно понимая, чем вызван этот вопрос.
Все эти разговоры про детей близких родственников, должно быть, очень его беспокоили. Я-то была далека от его тревог. Будь с моим сыном что-то не так, следовало бы признать, он и правда плод греха. А это полная чушь. Если Господь послал мне любовь, как же можно за нее наказывать? Но о любви и Господе у нас были разные представления, я по-прежнему категорически отказывалась считать свою любовь греховной, а Роланд мучился и ждал наказания со дня на день. И изо всех сил старался быть хорошим мужем, хорошим отцом… Чувство вины, которое испытывает мужчина, иногда способствует благополучию тех, кто находится рядом. В общем, можно смело сказать, что в ту пору мы были счастливы. Вот только к Агнес я ехать не спешила, знала, что скажут тамошние кумушки: Анькин-то мальчишка — вылитый Роланд в детстве. «Дурная кровь!»
Мои воспоминания прервал звон разбитого стекла. Верный бросился в кухню с отчаянным лаем. Я побежала вслед за ним, на полу осколки стекол и увесистый кусок кирпича. Не успела я в полной мере осознать, что произошло, как за моей спиной вновь раздался звон, и на осколки разлетелось окно в гостиной.
— Мать вашу, — выругалась я и через мгновенье уже была в комнате Стаса. В железном ящике в шкафу он держал свое ружье. Ключ лежал в комоде, по крайней мере, я на это рассчитывала. Нашла ключ и открыла ящик. Судя по звукам, доносившимся из гостиной, целых стекол там уже не осталось.
Я достала ружье, тут же, в ящике, лежала коробка с патронами. Надо сказать, с оружием я научилась обращаться еще в детстве. Стас учил этому Роланда, а тот меня. Охоту брат не любил, так же, как и я, а вот Стас был заядлым охотником. После его смерти об оружии в доме почему-то никто не вспомнил, чему я сейчас порадовалась.
Зарядив ружье, я вышла на крыльцо, Верный кинулся к калитке в большом гневе, а я выстрелила в воздух, а потом крикнула:
— Если есть герои — покажитесь.
Внезапно стало тихо, даже пес замолчал, правда, пытался подлезть под калитку, без особого успеха, само собой. По ту сторону забора, казалось, все замерло. Я направилась к калитке, ухватила пса за ошейник.
— Спокойно, Верный.
Возникло искушение открыть калитку и пустить его по следу. Но рисковать им я не хотела, кто знает, может, в арсенале нападавшего не только камни.
— Надумаете появиться еще, милости просим! — распахнув калитку и удерживая одной рукой собаку, крикнула я.
Я слышала удаляющиеся шаги и пыталась определить: один человек? Двое? Верный больше не рвался из моих рук, сел на задние лапы и поглядывал на меня с печалью.
— Ладно, пошли оценивать ущерб, — вздохнула я.
Три окна были разбиты. Судя по камням, которые я обнаружила вблизи дома, не все броски достигли цели, но готовились к атаке старательно, по крайней мере, метательными снарядами запаслись.
— Ничего, — сказала я псу. — Завтра вызовем мастера, стекла вставим.
Меня все еще слегка потрясывало, и убирать ружье я не спешила. Сидела на крыльце и гадала, кто вдруг решил устроить мне «хрустальную ночь»? Это дело рук отдельного индивидуума или коллективный порыв?
За этим занятием меня и застал Звягинцев. Он приехал минут через пятнадцать, ничего удивительного, выстрел в селе наверняка слышали.
— Ничего себе, — оглядываясь, хмуро бросил он, подошел и сел рядом. — Ружье Стаса? — Я кивнула. — Я думал, его Роланд забрал. Кто в гости наведался?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Представиться не пожелали.
