За окном стемнело, я давно включила свет, а Юриса все не было. «Поздний час для него не помеха», — утешала я себя. Не выдержала и позвонила Звягинцеву:
— Юрис появился?
— Нет. Никто его не видел.
По тому, как он говорил, я поняла: он не один. Все еще с Пляттом и его коллегами? Они до сих пор не уехали?
— Тебе не кажется это странным?
— Не в розыск же его объявлять, — буркнул Сергей. — Явится, куда ему деться. Вот только будет ли толк от разговора с ним.
— А его мать что говорит?
— Ушел с утра, вот что. Как будто ты ее не знаешь…
— Я имела в виду…
— Да знаю я, что ты имела в виду. По мне, так лучше бы парень ничего не видел и часы где-нибудь на тропинке нашел.
Звягинцев прервал разговор, бросив:
— Извини.
Посидев немного в молчании, я вышла на крыльцо, громко позвала Юриса, а потом прислушалась. Вечер был тихим, безлунным, я стояла на крыльце, вглядываясь в звездное небо. Минут через пять вернулась в дом. Верный путался под ногами и, кажется, был рад, когда я отправилась спать. Тот факт, что он опять проведет ночь рядом со мной, был воспринят им благосклонно. Новые правила ему, безусловно, нравились.
Утром меня разбудил громкий лай моего пса. Он сидел возле входной двери, поглядывая на меня, точно просил прощения.
— Тебе на улицу надо? — догадалась я и поспешно его выпустила. Взглянула на часы и решила вернуться в постель. Пожалуй, еще слишком рано.
Верный на улице продолжал лаять, может, поэтому я не смогла уснуть и в конце концов, накинув куртку, вышла во двор. Пес вертелся возле калитки, виновато взглянул на меня, подбежал и вновь вернулся к калитке, точно приглашая следовать за ним.
— Что на тебя нашло? — удивилась я, но калитку открыла.
Верный бросился к лесу, отчаянно лая. Остановился возле старой липы и теперь, задрав морду, глухо рычал.
Подойдя ближе, сквозь успевшую изрядно поредеть листву, я увидела ноги в мужских ботинках, они плавно покачивались где-то на уровне моего лица.
— Что за черт! — растерялась я, хотя уже догадывалась, знала, чего следует ждать.
Первым побуждением было вернуться в дом и позвонить Звягинцеву. Но я сделала еще несколько шагов, встала рядом с Верным. Пес вдруг успокоился, и я подняла взгляд. Через толстый сук кто-то перебросил веревку, на которой висел Юрис. Глаза его были открыты, и это показалось особенно страшным.
Я попятилась и едва не упала, пес жалобно завыл. Другой конец веревки был привязан к суку пониже. Я поспешно отвела взгляд, а потом бросилась к дому со всех ног, крикнув:
— Верный, за мной! — и он заметался, закружил от меня к дереву с трупом в петле, который едва заметно покачивался.
Я долго искала мобильный, он оказался в кармане куртки, я даже не помнила, что брала его с собой.
— Сережа! — крикнула я, как только он взял трубку. — Я нашла Юриса. Его Верный нашел. Приезжай скорее! Ради бога, приезжай скорее!
Звягинцев приехал минут через пятнадцать, взъерошенный, заспанный, вероятно, даже умыться не успел. Я ждала его возле калитки, все еще в ночной рубашке и сапогах на босу ногу, кутаясь в старую куртку Стаса, переминаясь с ноги на ногу.
— Где? — спросил Звягинцев, затормозив рядом.
И я показала ему свою страшную находку.
На этот раз подходить близко я не хотела, но в конце концов подошла, гадая, почему делаю это. И когда увидела Юриса, вдруг подумала: это словно кадр военной хроники. Зверства оккупантов. Что за нелепость лезет в голову? Может, вспомнился недавний разговор с Татьяной о казненном немцами пареньке, который приходился Юрису двоюродным дедом?
Звягинцев звонил по мобильному, должно быть, Плятту или кому-то еще, а я, отойдя в сторону, присела на поваленное дерево. Вскоре Сергей подошел ко мне.
— Вот так дела… — сказал хмуро, помолчал и добавил: — Аня, тебе надо уезжать.
— Что? — растерялась я, а он вдруг закричал:
— Ты что, не понимаешь? Почему его повесили напротив твоего дома? Это предупреждение, слышишь?
— Ты с ума сошел? Какое предупреждение, о чем ты? При чем здесь я?
Он лишь досадливо покачал головой. Однако вопрос, почему Юриса повесили возле моего дома, возник и у приехавшего вскоре Плятта.
— Не кажется ли вам это странным, уважаемая Анна Викторовна? — сказал он, устроившись на моей кухне, пока его коллеги, прибывшие на двух машинах, занимались трупом. Звягинцев остался с ними, так что в кухне мы были вдвоем.
— Юрис наверняка шел ко мне, здесь его убийца и перехватил, потому что из-за этих проклятых часов счел его опасным.
— А из этого следует, убийца кто-то из местных?
— По крайней мере, он в курсе того, что здесь происходит. После того как я рассказала вам о Юрисе, его мать устроила скандал, мол, я на него ментов натравила… извините.
— Ничего, ничего, — закивал Плятт.
— После этого скандала вся округа знала, где в вечер убийства был Юрис.
— Допустим. Но как он узнал о том, что Юрис принес часы вам?
— О часах я никому, кроме участкового и вас, не говорила. Но убийце и не надо было знать об этом, чтобы насторожиться. Вчера я весь день искала парня, убийца наверняка обратил на это внимание и решил, что от Юриса следует избавиться.
— Ага, — кивнул Плятт. — Получается, он прямо у нас под боком, все видит и слышит.
— Получается, — кивнула я.
— И кто, по-вашему, это может быть?
— Понятия не имею. Будь у меня подозрения, я бы с вами ими поделилась.
— И все же почему вы уверены, что часы вам принес Юрис? Вы ведь вчера его не видели.
— А кто еще?
— Ну… например, убийца, — усмехнулся Плятт.
Я с минуту смотрела на него, пытаясь понять, это что же, шутка?
— Зачем это убийце? — наконец сказала я.
— Предположим, он хотел запутать следствие. Или по какой-то причине ему необходимо ваше участие в этом деле.
— Намекаете, что я могу быть следующей жертвой? Тогда его пристрастия весьма изменились. Все три девушки гораздо моложе меня. Я им в матери гожусь.
— С этим доводом придется согласиться, но… а что, если его план напрямую связан с вами, разумеется, при условии, что этот самый план существует?
Признаться, я растерялась.
— Моей фантазии не хватает, чтобы строить предположения на этот счет. Последние несколько лет я появляюсь здесь от случая к случаю.
— Но теперь, кажется, вы не скрывали своих намерений жить здесь?
«Не скрывала от Звягинцева и Таньки», — машинально отметила я, разумеется, мысленно.
