— Что ты натворил, басдаков маньяк? — завопил Эппералиант.
— Заглуши вокс, — сказал ему Шоам.
— Что?
— «Люкс Император», ответьте. Это Коло с «Возрождения Остракана». Мы идем к вам. Враг бежит. Какова ваша позиция и статус, прием?
Треск ждавшего ответа Коло прозвучал как обвинение. Рука Эппералианта зависла над кнопкой ответа.
— Делай, как он говорит, — сказал Банник. — Послушаем Шоама. — Его рука осталась на рукояти пистолета.
— Ага, да вы сами все поняли, заслуженный лейтенант, — ответил Шоам с желтозубой ухмылкой. Он вытер заточку об комиссарскую униформу. — Вы поняли, иначе я был бы уже трупом. То, что я сделал, — сказал он Эппералианту, — спасло всех нас. — Он спрятал свой самодельный нож обратно в ботинок. — Он собирался прикончить нас за увиденное.
— Какого… Шоам? Какого басдака ты сделал?! — сказал Мегген, зашедший к ним узнать, что за переполох.
— Лучше послушай вот что, Мегген, — произнес Шоам. — Ты тоже, шестеренка. Мы в этом все повязаны.
— В чем? — спросил Мегген.
— Ты о чем, что такое мы видели? Ксеносов? — отозвался Эппералиант.
— Ты сам знаешь, что это были не ксеносы, — ответил Шоам. — По крайней мере, не в нормальном смысле.
— Объяснись. Думаю, у нас есть пару минут, прежде чем у людей появятся подозрения, — сказал Банник.
— He-а, времени больше. Там идет война. — Шоам поднес респиратор ко рту и глубоко затянулся нитрохимом. — Савларцев отправляют в самые худшие места, в места, куда люди вроде вас не попадают. Мы — отбросы, а до отбросов никому нет дела. Значит, если ты отброс, ты учишься выживать. Мы можем пережить что угодно. Если ты уцелел на Савларе, то будешь держаться до тех пор, пока останутся силы. В детстве я слышал истории о местах, где воевали мои соотечественники, местах, где были существа вроде тех, что мы видели. Это не ксеносы, князек, это кое-что похуже. Был когда-то один полк. Он не был первым, и он не стал последним. Он бился с этими существами и победил. И вот все они в конце празднуют, как тут какой-то высокородный пес отдает приказ, и их расстреливают на месте. На тех, кто бежал, охотились, а затем казнили и самих охотников.
— Откуда ты знаешь, если все они мертвы?
— А я не говорил, что убили всех. Как я сказал, савларцы умеют выживать. Погибли не все. Савларцы повсюду. Пара-тройка передали слухи другим савларцам, и савларцы говорят с савларцами везде, где бы ни оказались, потому что больше мы никому не верим. Империум не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Они будут убивать, лишь чтобы сохранить это в тайне. Люди вроде этого служивого. — Он ткнул мертвого комиссара ботинком. — Он бы убил вас, а затем себя, за то, что мы видели. Подождите и увидите, что теперь ждет этот мир. Если мы хоть кому-то обмолвимся словом, мы все умрем.
— Но почему? — спросил Эппералиант.
— Потому что мы знаем правду, — сказал Шоам. — Мы знаем теперь правду о том, что Император не единственный бог во Вселенной. Эти существа, которых мы видели, это слуги темных богов. Существа варпа. Существа, о которых я не должен знать, существа, о которых не должны знать вы.
— «Люкс Император», прием. Мы направляемся к вашему опознавательному маячку. Мы засекли вашу позицию. Есть кто живой? — прозвучал голос Коло.
— Нужно избавиться от комиссара. Если на нем заметят раны от заточки, будет уже не важно, что я скажу, — произнес Шоам.
— Сбрось тело вниз, — сказал Шоам.
— Ах ты падаль басдакова, что ты натворил?! — заорал вдруг Мегген.
— Делай, — сказал Банник. — Спрячь его.
— Кол!
— Просто выполняй! — закричал Банник. — Лучше иметь запасной вариант, да, Шоам?
Савларец кивнул. Он грубо поволок мертвого комиссара вниз.
Банник обвел экипаж взглядом:
— Что скажете, сохраним это между нами?
— А у нас есть басдаков выбор? — отозвался Мегген.
— В смысле, мы не сможем говорить об этом абсолютно никому, даже другим с «Чести Кортейна».
Мегген неуверенно кивнул:
— Конечно. Если другой вариант — смерть. Я — за.
— Старстан?
— Меня не заботит политика Империума, но у Адептус Механикус она ничуть не менее суровая. Если кто-то узнает о случившемся здесь, я поставлю себя под угрозу, хотя не тем же образом, что вы, однако результат будет одинаковым. Я буду хранить молчание, если буду уверен, что вы тоже.
— Эппералиант?
— Сэр, я… я не могу. Я… если это должно быть секретом, возможно, на то есть причина. Может, нам не положено знать. Может…
— Эппералиант, если мы проболтаемся, то умрем все. Шоам правильно сказал.
— Он — преступник. Мы поступили неправильно, — взмолился Эппералиант.
— Отлично. Меня-то просто вздернут, — сказал Шоам, спускаясь назад по лестнице. — Но вы истечете кровью в комнатах для дознаний Инквизиции. Все мы так или иначе умрем, князек.
— Сэр…
— «Люкс Император», мы в пути. Скоро будем. Разведывательные части заметили вас. Что тут стряслось? — спросил Коло.
— Эппералиант, я должен знать, что ты не заговоришь, — в отчаянии сказал Банник.
— Я не могу этого обещать, — ответил ему Эппералиант. — Он все врет. Мы могли бы предоставить ценные разведданные. Новая угроза…
Шоам усмехнулся и покачал головой:
— Эта угроза стара как время, а то даже старше. Ты не знаешь ничего, чего не знали бы они. Ты слышал Ченсормена.
— Сэр! Прошу.
Оружие Банника вырвалось из кобуры. Недрогнувшей рукой он навел его на связиста.
— Эппералиант, я высоко ценю тебя как заместителя командира и солдата. Но, если ты не поклянешься держать язык за зубами, я лично застрелю тебя. Наши жизни в опасности, ты это понимаешь?
Снаружи долетел рев двигателей, затем стих. Приглушенные звуки становились ближе.
Эппералиант выпрямился и потянул куртку вниз, разглаживая ее от складок.
— Тогда так и быть, стреляйте. Я не стану врать. У комиссара были свои причины. Я не могу лжесвидетельствовать лишь потому, что так сказал Шоам.
По кормовой лестнице загрохотали шаги.
— К черту твою гордость! — в отчаянии закричал Банник.
— Это не гордость, сэр.
— Эппералиант, прошу.
Связист покачал головой:
— Вы не застрелите меня. Я знаю вас, Коларон Фор Артем Ло Банник. Вы — хороший человек, понимающий. Вы знаете, что Шоам неправ. Нам нужно обратиться к вышестоящим органам. Вы сами увидите, что я прав, а он — нет.
Банник снял лазпистолет с предохранителя. Индикатор заряда, мигнув, переключился с красного на зеленый. Сквозь толстый металл проник скрежет по люкам крыши.
