Он воздел меч к небесам и запрокинул голову:
— Император, услышь меня! Я — брат Бастойн из Черных Храмовников! Я послужил тебе! Я послужил тебе! Узри меня! Без жалости! Без сожалений! Без страха!
Воин перехватил меч и вонзил его в камень. Затем он опустился на колено. Склонив голову в молитве и сложив руки на рукояти черного меча, он умер.
Мембрана задрожала. Голова Поллейн проговорила: «Как чудесно». Верхняя половина Дила лежала неподвижно, почти отрубленный хвост извивался сзади.
Аделард перекатился на бок и рассмеялся, его хохот усиливался, пока не заполнил собой всю площадь.
— Ты проиграл, демон! Сегодня на Гератомро не придет ужас.
Дил приподнялся, его торс свернулся в себя, как у умирающего насекомого. С влажным хрустом его хвост отделился, и он отполз от врат.
— Осталась… еще одна смерть, Храмовник… и я нашел ее. Последний из рода Магора.
На излете сил он снял с пояса кинжал и метнул его.
— Нет! — закричал Аделард.
Клинок вонзился Достейну в лоб. Его глаза закатились, и он рухнул замертво.
— Это… ты… проиграл, — прошипел Дил.
Прежде чем тот закончил говорить, его тело уже превращалось в булькающую черную грязь.
Мембрана раздулась и истончилась. Лица, прижимавшиеся к ней, потеряли плоскость, становясь более реальными, когда цвет отхлынул от энергетического поля. А затем оно вдруг лопнуло, совершенно прозаично, подобно детскому воздушному шарику.
Площадь наполнилась страшным смехом, и бесчисленные невесты Слаанеш хлынули в мир.
— Император! — воскликнул Банник, увидев в дальномер, как на площадь вырываются тысячи кошмаров.
— Сэр, я такого прежде никогда не видел, — сказал Эппералиант. — Показания авгуров бессмысленны.
— Нужно открывать огонь. Сейчас, — произнес Мегген.
— Еще нет! Гляди, Аделард пока жив, — ответил Банник.
Они видели в прицелы, как космодесантник дюйм за болезненным дюймом уползает от врат, пока площадь за ним заполнялась нечистой ордой. Сущности были многоцветными, их окружал переливающийся свет. Они бились друг с другом и танцевали, и заскакивали на тела павших, чтобы терзать их плоть.
— Нужно стрелять сейчас! — закричал Мегген.
— Ждать сигнала!
Аделард полз дальше, пока площадь затопляло все больше и больше существ.
— Он выберется!
— Кол! Дай команду, Коларон! Давай же!
Ченсормен на четвереньках пролез вперед и раздраженно глянул в перископ Банника.
— Он прав. Огонь!
— Отставить! — закричал Банник. — Он еще жив. Ждем сигнала.
Наконец Черный Храмовник дополз до люмена, где Дорога Основателей выходила на Площадь Основателей, и обнял его. Кучка существ заметила Аделарда и направилась к нему. Выгнутые назад ноги придавали им запинающуюся, хищную походку. Они были ужасными, но также и прекрасными, пародиями на человеческое тело, андрогинные создания, в которых тревожно размывались особенности мужской и женской анатомии. Из-за заостренных зубов вырывались длинные языки. У многих вместо рук были изящные хитиновые когти.
— Сейчас! — провоксировал Аделард. — Давай сейчас!
От вида существ у Банника отнялась речь. Медленно одно из них обернулось и посмотрело на него. Он мог поклясться, что круглые черные глаза заглянули ему в душу прямо через оборудование прицеливания.
— Сэр! — крикнул Эппералиант. — Он отдал приказ.
Что-то большое пыталось пробиться наружу, с бычьей головой и могучим телом. Врата содрогнулись от его рева.
— Сэр! — снова закричал Эппералиант.
Банник моргнул и отвел глаза. Голову наполнили ужасные образы. Его воспоминания о мертвом Тупариллио и покалеченном Брасслоке сами по себе были достаточно дурными, но, кружась у него в мыслях, они стали вовсе извращенными и непристойными.
— М… Мегген, огонь! Огонь! — проорал он, взяв себя в руки.
Пушка «Вулкан» «Теневого меча» выпустила свет Императора в сердце мрака. Выстрел выжег демоническую плоть и попал в нечистые врата. За ним последовал исполинский взрыв фиолетового не-света. Секунду площадь висела на краю варпа, и экипаж «Люкс Императора» увидел сокрытый кошмар, ждавший их по ту сторону смерти.
Врата раздулись, и Аделард остался сидеть возле самого края. Затем, с пульсирующим грохотом, они взорвались внутрь. Демонических созданий засосало обратно туда, откуда они пришли. Волна энергии хлынула наружу, заставив Аделарда покатиться по улице и разогнав тучи над площадью, явить синее полуденное небо.
Наконец стихло эхо. Остаточные образы угасли. То, что никогда не умирало и не могло умереть, стало воспоминанием о том, чему Банник стал свидетелем на площади.
Опустилась тишина.
— Мы… мы сделали это, — первым отозвался Мегген.
— Нет. «Люкс Император» сделал это, — произнес Банник.
— Император защищает нас, — сказал Эппералиант.
— «Люкс Император»! «Люкс Император», прием! — затрещал по воксу голос Коло.
— Вокс работает, — в смятении произнес Эппералиант. — Эм-м… Банник, у меня чистый сигнал по всем каналам.
Банник опустил дрожащую ладонь на рефракционное оборудование. Раненая левая рука пульсировала. У него в голове Тупариллио плясал вместе с существами посреди вечного ада пурпурного огня.
— Сэр?
— Ответь от моего имени. «Люкс Император»…
— Отставить! — сказал Ченсормен. Он обнажил оружие, заставив Эппералианта издать сдавленный удивленный вскрик. — Вы все под арестом. Сдать мне оружие. — Банник обернулся в кресле, внезапный поворот событий прогнал мучившие его ужасные видения. — Медленно, заслуженный лейтенант. Вы освобождены от командования. Теперь машина под моим контролем. Ты, связист, не отвечать на вызовы. Задраить люки. Никто не покинет танк.
Он махнул Эппералианту, чтобы тот поднялся с кресла. Связист с озадаченным испугом подчинился.
— Мы не сделали ничего плохого, — произнес Банник. — Мы положили конец мятежу. Война выиграна.
— Эту войну никогда не выиграть, — ответил Ченсормен, — и, к сожалению, вы узрели всю правду, что кроется за этой войной. Вы отлично справились и сражались с честью и отвагой за нашего владыку, Императора Терры. Можете гордиться собой. Однако теперь все кончено. Эту ситуацию можно закончить только одним способом. Я…
Внезапно, с булькающим стоном Ченсормен рухнул на палубу, на его губах запенилась кровь, глаза расширились, сзади него оказался Шоам, пригнувшийся на лестнице сразу за ним, сжимая в руке окровавленную заточку.
Банник здоровой рукой потянулся к оружию, Эппералиант продолжал с открытым ртом глазеть на Шоама. Невозмутимо игнорируя их, савларец вылез на главную палубу и, присев возле умирающего комиссара, спокойно проткнул ему сердце. Голова комиссара запрокинулась, и его взгляд потускнел.
