К кабелям и верхним секциям конденсаторов добраться можно было только через пару съемных панелей в главной палубе. Сейчас все они были подняты. Придерживаясь за низкий потолок, Банник с Меггеном осторожно переступали с одного участка палубного настила на другой, ибо любое неверное движение могло окончиться поражением электрическим током. Кроме того, безопасному продвижению мешало и громоздкое диагностическое оборудование Адептус Механикус, подключенное к контактам реактора. Системы конденсаторов излучали болезненное голубоватое свечение. В отсеке резко пахло озоном.
Эппералиант сидел за комм-столом. Старстан с Брасслоком работали плечом к плечу на нижнем этаже, их громоздкие аугментические тела полностью заняли тесное пространство «Теневого меча».
— Переключаю квинтинарную вспомогательную силовую установку. Заряжаю авгурные системы, — говорил Эппералиант. — Сэр, — отозвался он, когда Банник нырнул в командирский люк.
— Как раны? Если хочешь остаться, я возьму младшего лейтенанта Джинерина.
— Вы хотели меня, меня и получите. Рука немного побаливает, но только и всего. Кожа натянулась, но медик дал несколько упаковок с гелем, а ожоги не слишком глубокие. Рукой двигать могу. Мне повезло. В отличие от Ганлика.
— Хорошо. Ты мне понадобишься, Эппералиант.
— О, заслуженный лейтенант. Пришли оценить наш прогресс? — Брасслок поднялся с места. Из-за своего возраста и странного улучшенного тела он должен был чувствовать себя очень некомфортно в замкнутом пространстве, однако казалось, что ему в танке даже лучше, чем снаружи, несмотря на то как там было тесно.
— Так и есть.
— Тогда докладываю, что все работает как нужно. Остальное зависит от наших молитв. Мы со Старстаном вскоре уйдем, чтобы начать службу по пробуждению и подготовке машин к войне. Если мы правильно умолим «Люкс Императора», полагаю, у нас с ним проблем не возникнет, особенно во главе с тобой.
— Мне нужно ознакомиться с оборудованием «Люкса», — с сомнением в голосе сказал Банник.
— Пустяковые отличия, заслуженный лейтенант. Вы не столкнетесь с проблемами.
— Мне было бы комфортнее в «Чести Кортейна».
— «Люкс» благодарен, что ты на борту, и, таким образом, доволен и я. Вы оба в чем-то похожи. Вместе сработаетесь.
— Спасибо. Я рад получить благословение танка. Брасслок, с ним и ты бы сработался после пережитого на Калидаре. Почему ты не служишь его технопровидцем?
— Мой ранг выше простого хранителя одной машины. — Банник скрыл улыбку. Он прежде не слышал, чтобы Брасслок был таким заносчивым. — Даже если бы подобное было позволено, воспоминания слишком свежи для нас обоих, — грустно продолжил Брасслок. — Мое присутствие только усугубило бы чувство униженности «Люкс Императора». Старстан подходит лучше. Их с «Люкс Императором» связывает долгая история.
Старстан защебетал что-то на бинарике, однако затем опомнился и перешел на грубый, синтезированный машинный готик.
— Мы оба в вашем распоряжении, заслуженный лейтенант. Да сокрушим же мы врагов человечества. Предпочтительно с максимальной дистанции, где оружие данной гусеничной машины среднего веса причинит наибольший урон без вреда текущей ее функциональности.
— Воистину так. — Точный ответ Старстана не показался Баннику таким же забавным, как обычно, ибо перед глазами вновь всплыло воспоминание о Брасслоке, пригвожденном к «Люкс Императору», и прогнать его было не так просто. Лицо Банника окаменело. Старстан слишком далеко ушел от обычных людей, чтобы заметить изменение в его выражении, но от Брасслока, в котором еще осталась толика человеческого сопереживания, оно не укрылось.
— С тобой все в порядке, заслуженный лейтенант? — Движения механодендритов технопровидца стали замедлиться, пока они не застыли в воздухе, указывая на Банника, из-за чего у того возникло неприятное ощущение, будто они следят за ним собственными глазами.
— Да, да, слишком много дел. Нервничаю перед боем.
— То же было с Кортейном, — мягко сказал Брасслок. — Знаешь, что он обычно делал? Он спускался к Стене Памяти и…
Их разговор прервал оглушительный грохот.
— Что это такое, во имя Императора? — воскликнул Банник.
Он бросился к командирской башенке и высунул голову наружу.
Ночное небо пылало. Шквал огня между двумя флотами усилился. С позиции их флота докатывались рокотания и странные шипящие звуки — атмосферные возмущения от падения снарядов и обломков. Банник взобрался на крышу танка, за ним последовали Эппералиант и Мегген.
— Вот оно, — произнес Ханник с центра сборной площадки. — Враг окончил высадку. Флот отступает, как и предсказывалось. Остаток ночи нам будет чуточку легче.
Они смотрели, как крошечные точки, не крупнее ярких звезд, покидают геосинхронную орбиту над городом. Они направлялись в сторону лагеря, и обмен огнем на орбите стал даже еще яростнее. Там, где следовало сиять звездам, бушевал вихрь вспышек и ослепительных, пересекающихся, тонких, как волосок, лучей лэнс-батарей. Кратковременные расцветы ядерных торпед и мимолетных сполохов орудий типа «Сверхновая» поднимали над равнинами секундные рассветы, а затем гасли, оставляя людей с ночной слепотой. Лагерь замер, чтобы посмотреть на восхитительное зрелище.
— Похоже на Ночь Зеро дома, — сказал Каллиген.
— Только люди не гибнут от фейерверков, — заметил Эппералиант.
Из космоса падали шары огня.
— Они обстреливают нас перед уходом, — произнес Мегген.
— Наши парни поймают их, — ответил Эппералиант.
Тяжелые снаряды взорвались высоко в небе, перехваченные орудийным огнем флота и ракетами. Они красиво взорвались, рассеивая пылающие обломки по атмосфере, сгоравшие в падении.
— Они идут наперерез отступлению, — сказал Хан-ник, пройдя к «Люкс Императору», не сводя глаз с ночного неба. — Видите, они блокируют им дорогу. — Он указал тростью. — После пересечения с нашим флотом им придется отступить обратно в пустоту. — Ханник говорил возбужденно. — Вот он, вкус грядущей победы. Если у предателей-космодесантников нет сил, чтобы разобраться с флотом, то им не победить и в наземной войне также.
Но это был еще конец. Небо вдруг побелело, и люди прикрыли глаза. В небесах расцвел шар ядерного пламени, засияв ярче солнца. Гератомро захлестнул короткий, ослепительный полдень.
— Гибель корабля! — закричал кто-то.
Банник моргнул, перед глазами у него плясали яркие точки.
— Но чьего? — спросил Мегген.
С неба посыпались обломки. В небесах прочертил полосу пламенеющий след, крупнее любой кометы. Корабль разломался на пять или шесть крупных частей, рассеивающихся при падении. От них оторвались меньшие куски, рассыпаясь по параболическим траекториям к южному горизонту, издавая громогласный рев, который заглушал все земные звуки. В ночи взорвалась череда грохотов, когда корабль проложил огненную дорогу к горизонту и исчез.
