Миссрин приподняла девушку повыше и наотмашь ударила ее по лицу, но хотя у той из носа потекла кровь, в себя она так и не пришла. Над глазами задрожали веки, из-под которых пробивался лишь зеленый свет.
— Ма-а-ама-а-а! Помоги! — раздался совсем рядом плач Миссрин II.
Любого другого, кто услышал бы его, обескуражил бы неестественно тонкий и визгливый голос наследницы. Но для Миссрин он был всем.
— Мамочка идет! — вскрикнула она и неуклюже поднялась на ноги.
Плач рожденной в чане наследницы стал громче. Миссрин свернула за угол, в спешке натолкнувшись на стену. Двери впереди были открыты. Изнутри лился пурпурный свет. Едва она добежала до нее, из комнаты, пошатываясь, вышел Достейн, с руками по локоть в крови. Он привалился к стене и принялся тереть глаза, словно пытаясь прогнать из памяти то, свидетелем чему только что он стал. Ее служанки бежали следом за губернаторшей, по-видимому, собравшись с силами. Слишком поздно, она их всех казнит, если с головы наследницы упадет хоть волос.
Крики оборвались. Ее сердце упало куда-то вниз. Миссрин II была мертва.
— Что ты наделал? Где моя наследница?
Достейн поднял голову, безумно ухмыляясь. Он моргнул, словно вид тетки стал для него чем-то совсем новым и неожиданным. Его глаза заторможенно сфокусировались внутри колец из крови, и улыбка погасла. Он потянулся утереть пот со лба, еще больше размазав багрянец по глазам, будто боевую раскраску островного дикаря.
— У нас теперь есть союзники, тетя. Мы выиграем войну!
— Где моя наследница? — завопила губернаторша.
Служанки с рыданиями попятились назад. Никто не решался заглянуть в комнату.
Достейн с усилием посмотрел на нее, его рот обвис. Он тяжело приподнялся по стене, измазывая ее кровью.
— Я… мне жаль, — выдавил он. — Я не хотел этого. Это она меня заставила. Поллейн. То есть Дил. Это ведь был он, да? Я больше не знаю!
— Джолиандаса, зови стражу! Пусть моего племянника арестуют.
— Они сделали это не одни, — промолвил другой, гладкий как шелк, голос. — Меня ты тоже арестуешь?
Излучающий красоту, полуобнаженный юноша вышел из комнаты. Его кожа сияла — в буквальном смысле — и выглядела такой здоровой и наполненной жизнью, что изгибы его мышц излучали свет. Его волосы были золотистыми, словно рассветное солнце. Он рассеянно откинул за спину выбившийся локон.
— Кто… кто ты такой? — спросила губернаторша.
— Кто-кто важный, — ответил человек. Он надвинулся на Хюраталь. — Он оказал тебе услугу, убив это существо. Это был не ребенок. Комок клонированных органов и машинных деталей. Как ты могла любить это? — Он неодобрительно покачал головой.
Глаза его были карими, насыщенного карего цвета лесных озер, наполненные золотистыми пылинками, похожими на мечущихся рыбешек. Хюраталь ощутила, как ее утягивает в них, и отшатнулась.
— Я тебя знаю, — прошептала она. — Дьявол из леса!
— Никаких царственных «мы» сегодня? — сказал юноша. — Нет никакого Дьявола из леса. Это просто сказка, как ты верно указала лакеям трупа-бога, прежде чем убить их.
— Достейн, что ты наделал?! — сказала Хюраталь.
— Твои собственные законы запрещают техномантию, с помощью которой ты создала свое «дитя». Думаю, на самом деле она вне закона в большинстве миров вашего ничтожного Империума. Содеянное твоим наследником ничем не хуже, в абсолютном моральном смысле уж точно. Он прикончил чудовище. Не так ли, Достейн?
Достейн расплакался. Хюраталь с отвращением посмотрела на него. Когда она перевела взгляд назад на мужчину, то увидела вместо него Поллейн, полупрозрачная одежда, которую та носила, липла к ее коже от крови. С гибкой чувственностью она подступила к Достейну и нежно положила руку ему на плечо.
— Она такая одаренная, — сказала она голосом юноши. — Очень сильная. Странно, что ты не заметила. Или это твое величайшее преступление? Ты сокрыла ее? Ты сокрыла сестру от Черных Кораблей?
Глаза Хюраталь полезли из орбит:
— Ха! Так вот в чем дело?! Глупая женщина. Получается, за мое появление мне следует благодарить тебя. — Поллейн сделала реверанс. — Благодаря тебе этот мир станет моим.
— Поллейн! — произнесла Хюраталь. — Поллейн.
— Сестра? — сказала своим голосом Поллейн. Она улыбнулась, но ее чистота, которую всегда так презирала Хюраталь, теперь была запятнана чем-то нечестивым. — Грядет нечто чудесное!
Затем она исчезла, и существо, носившее человеческое тело, заговорило снова:
— Дил! Дил! Дьявол из леса! — Он рассмеялся. Звук походил на перезвон серебряных колокольчиков, однако из-за него у Миссрин разболелась голова. — Мне нравится. Конечно, это не мое имя, но вам, скажем так, всегда требуется навешивать ярлыки. — Золотой человек перестал улыбаться. — Угадаешь мое настоящее имя? Если сможешь, я сохраню тебе жизнь. Но ты никогда не угадаешь.
По коридору загрохотали сапоги. Десять Желтых Стражей подбежали к комнате с двух сторон коридора. Служанки Хюраталь с воплем разбежались, когда те построились двойным огневым строем, взяв золотого человека на прицел.
— Госпожа! — крикнул Ораван.
— Ораван! Убей его, убей сейчас же, — сказала Хюраталь, отступив назад.
— Миледи, убить его? — в смятении ответил он. — Там ведь Поллейн, ваша сестра. Вы хотите убить третью наследницу?
— Сейчас же!
— Мы можем попасть в вас!
Дил, ибо Хюраталь видела Дила, а не Поллейн, склонил голову и состроил гримасу.
— А они могут. В самом деле могут.
— Делай! — велела Хюраталь.
Оравану не понадобилось говорить дважды.
— Огонь!
По Дилу забили десятки лазеров, заставляя его золотистую кожу дымиться и отслаиваться. Он стоял, продолжая сладко улыбаться, даже когда луч когерентного света аккуратно, будто игла, пробил ему глаз. Но он не упал.
— Зубы Императора! — завопил Ораван.
Стрельба постепенно стихла.
Дил оглядел себя оставшимся глазом. Его плоть сразу же начала подергиваться и снова стала целой. Из разрушенной глазницы вылез новый глаз, раздуваясь, словно растущий гриб, с ускорением снятый на пикт-камеру. Его завершенное лицо изменилось, затем стало прежним. В один момент он был Поллейн, в другой — Дилом.
— Мой черед, — сказал он.
Он поднял руку. Не было никаких спецэффектов, лишь стена невидимой силы, которая раздавила души людей. Двадцать человек упали, корчась на мраморном полу и издавая звуки бесстыдного наслаждения, затем, как один, дернулись в последний раз и умерли, сведенные спазмами спины выгнулись так сильно, что не выдержали и сломались.
Дил направился к Хюраталь.
— Ты знаешь, твои подданные говорят, что у тебя нет сердца? — сказал он. — Что, если мы проверим?
