— Болтеры на оптимальном расстоянии, — сказал Эппералиант.
— Третичное вооружение, огонь. Целиться в амбразуры. Подавить их. Когда «Разрушитель» будет в оптимальном секторе ведения огня?
Раздался приглушенный перестук тяжелых болтеров.
— Еще сотня ярдов, сэр, — ответил Эппералиант.
— Приготовиться. Пара снарядов должна решить проблему.
Стоило Баннику отдать приказ, как упоение боем омрачило неприятное чувство. Это была не война с ксеносами — он убивал других людей. Перед глазами вновь появилось лицо умирающего Тупариллио, кузена, убитого им на дуэли на Парагоне. Именно это событие и привело его, шаг за шагом, туда, где он был сейчас. Он оградился от нежеланных эмоций и подавил неодобрение.
— Не сейчас, — вполголоса пробормотал он.
— Огонь усиливается, — заметил Леонат. — Они не реагируют на вежливые просьбы прекратить стрелять.
— Им же хуже, — ответил Банник.
— Я иду вперед, — сказал Ханник. — Пушки «Разрушитель» в секторе поражения. Все первичные и вторичные орудийные системы — ждать моего приказа.
— Приготовить «Разрушитель», — передал Банник.
— «Разрушитель» готов! — крикнул в ответ Каллиген.
— Вторичное оружие в секторе поражения, — сказал Эппералиант.
— Мы в секторе поражения, — сообщил Коло от имени Мартекена.
— Первичное и вторичное оружие, по команде открыть огонь. Три, два, один. Огонь! — сказал Ханник.
Мартекен и Банник повторили приказ Ханника экипажам. Танки выстрелили одновременно, и из дул шести разных орудий выплеснулся огненный вал. С разрывом в считанные миллисекунды снаряды один за другим влетели в стену. Из двух амбразур в лучах звезды вырвалось пламя. Когда дым и огонь рассеялись, в стене зияла огромная пробоина.
— Брешь готова, — сказал Ханник. — Парригар, можете атаковать.
По воксу снова затрещал голос Харнигена:
— Сэр, «Люкс Император» опять нас слушается. Пушка «Вулкан» заряжается.
— Нужна еще одна брешь? — уняв приступ кашля, поинтересовался Ханник.
— Отказываться не стану, — ответил Парригар.
— «Люкс», огонь по второму стыку от первой бреши. Высылаю данные прицеливания. Машинам Седьмой, рассредоточиться и отступить. Дайте дорогу Восьмой роте.
— Так точно, — отозвался Банник. — Шоам, полный назад и вправо. Всем орудиям — продолжать вести огонь. — Он дождался, пока отзвучит очередной двойной грохот главного калибра и пушки «Разрушитель». — Парригар, сэр, будьте осторожны. Мы отогнали не всех врагов от амбразур.
— Мы справимся, — ответил Парригар. — «Везучие Восьмерки», огонь из «Вулканов» по моей команде.
«Артемен Ультрус» и «Честь Кортейна» стали сдавать назад. Ослепительный лазерный луч сзади попал в участок крепостной стены чуть поодаль от первой бреши, взорвав рокрит, разлетевшийся смертоносным ливнем расплавленных шариков и обломков.
Тройка танков «Везучих Восьмерок» проскользнула мимо своих братьев, с впечатляющей скоростью направляясь к форту. После передышки, вызванной созданием бреши, враги вновь открыли огонь, не такой интенсивный, как ранее, но все равно довольно неприятный. Когда танк Парригара проехал между «Честью Кортейна» и «Возрождением Остракана», Банник мимоходом заметил взвод солдат, прижавшихся к стене главной палубы, чтобы защититься от гнева врага.
Баннику стало их жалко. Затем мегаболтеры «Вулкан» открыли огонь, и ему стало жаль уже врагов.
Раньше он никогда не слышал ничего подобного. Тысячи болтерных снарядов вылетали друг за другом, характерные двойные хлопки покидающих ствол снарядов и воспламенение пропеллента сливались в проникающую до самого естества какофонию, как миллион разом запущенных фейерверков. Он сорвал с себя наушники, пытаясь найти спасение в шумах собственного танка и, вскочив, прижался лицом к одному из стеклоблоков. Сквозь слой грязи и болотной жижи на бронестекле он увидел, как под шквальным огнем рушатся целые секции амбразур, осыпаясь из узких идеальных прямоугольников в кривые дыры, похожие на беззубые старушечьи рты. «Вулканы» замолчали. В воздух поднималась пыль от раскрошенного рокрита.
«Грозовые владыки» беспрепятственно двинулись дальше. Они въехали прямо в бреши между лучами звезды, один через первый, двое других в проделанный «Люкс Императором».
— Прекратить огонь! — приказал Ханник.
Орудия роты стихли.
— Младший лейтенант, ты за главного, — сказал Банник.
Он схватил шинель со спинки кресла и поднялся в башню. Мегген смотрел, как тот прошел к командирской башенке и откинул крышку люка.
— Не хочешь взглянуть, Мегген?
— А как же, — сказал наводчик. — Тут и так уже нечего делать. — Он прихватил свои тарабакские сигары.
Вместе они высунулись из люков танка. Дождь прекратился, снаружи оказалось теплее, чем ожидал Банник. Он забросил свою шинель назад в башню. От контраста между душными внутренностями танка и дующим над равнинами теплым ветерком у него защипало кожу, но это скорее было приятно. Всякий раз, выбираясь из «Гибельного клинка», он чувствовал себя грязным. Пропитавший майку треугольник пота уже высыхал. Рядом Мегген прикурил сигару. Вторую он протянул ему, но Банник отказался.
Бойцы 477-го перелезали через главные палубы «Грозовых владык». С развевающимися взводными знаменами они забросали гранатами раскрошенные амбразуры, а затем хлынули внутрь.
Темные коридоры форта кратко осветило лазерным огнем. Сопротивление рассыпалось. Спустя несколько минут знамя 8-й роты 477-го уже реяло над одним из пней артиллерийской башни.
— Сэр, заслуженный капитан Парригар докладывает, что цель ро-сигма двадцать три взята, сэр, — провоксировал снизу Эппералиант.
— Нам все еще нужно в порт, — сказал Мегген.
— Приказы, Ханник?
— Со мной связалось верховное командование. Атраксийцы встретили на севере только легкое сопротивление. Этот форт был южным опорным пунктом. Враг сдается. Космический порт в наших руках. Джентльмены, отбой.
— Все кончено, — произнес Банник.
— Похоже на то, — согласился Мегген, сбивая пепел с сигары.
Банник стянул вокс-наушники, позволив ветерку освежить вспотевшую голову.
— Святой Парагон, у меня от этих чертовых штук уши горят.
— Могло быть и хуже, — философски заметил Мегген.
Вокруг них раскинулась сцена полнейшего опустошения, но теперь, когда битва стихла, Банник понял, что здесь было раньше.
— Поля. Тут были поля, — сказал он.
— Теперь здесь басдаково болото, — мрачно произнес Мегген.
Вдалеке по-прежнему гремела артиллерия, свист снарядов превратился в фоновый шум, ставший для Банника столь же естественным, как пение птиц. От города к небу вился черный дым. В миле от них слышались треск и хлопки ручного оружия. От висящей над болотом вони выворачивало внутренности.
