Рауль высвечивал путь фонарём. Указывал рулевому на проплывавшие поблизости брёвна и ветки. Один раз выхватил рыбацкую лодку. Индеец в ней шёл без света. Правой рукой удерживал мотор, а левой – небольшим ведёрком – вычерпывал из-под ног воду. В его моторке лежала сейчас до половины залитая плоскодонка, с неё он бросал по тесным заводям сети, пока его не настигла непогода. Вынужден был изредка останавливаться, чтобы как следует опорожнить и плоскодонку, и основную лодку.
Где-то здесь водились и речные дельфины, однако сейчас они, разумеется, предпочли найти местечко поспокойнее. Артуро, задумавшись, хотел было по привычке зажечь свою «зиппо», но сдержался. Устав перекрикивать ветер, подался вперёд, поближе к Максиму.
– Знаешь, откуда у меня зажигалка? Она ведь тоже часть моей Стены рубежей. Только напоминает не о курении, нет. С курением достаточно одной сигареты под колпаком. Эта зажигалка… она принадлежала дяде Гаспару. А когда ко мне пришли люди Скоробогатова, они… то есть он, Шахбан, разогревал на ней своё клеймо. Долго разогревал, никуда не торопился.
Артуро расстегнул манжету. Поднял до плеча левый рукав дождевика, а следом закатал и рукав рубашки. Показал Максиму изуродованную клеймами кожу. Небольшие, сантиметра три в ширину, прямоугольные ожоги на предплечье. Их было много. Перекрещиваясь, они создавали замысловатый выпуклый узор.
– Считай эти отметины жемчужиной моей Стены. А зажигалку… Шахбан её нарочно оставил мне. И знаешь, что он сказал? Сказал, что, если мы с ним когда-нибудь встретимся, а у меня не будет при себе этой самой «зиппо», ему придётся подыскать другую. И вновь породнить её со мной. Понимаешь? Это был хороший урок. Я всегда верил: всех, кто делает тебе больно, нужно считать учителями. Они указывают на твои слабости. Так вот Скоробогатов был хорошим учителем. Многому меня научил. А знаешь, что тут самое смешное? Три дня назад я встретил Шахбана.
Кажется, во взгляде Максима появился страх. Он ещё крепче сжал ремень от сумки. На него имя Шахбана действовало так же ужасающе, как и на всех, кто хоть раз попадал в руки к этому зверю.
– И я первым делом показал ему «зиппо». Зажёг её, чтобы он видел: я слежу за ней, меняю фитиль, кремень. Понимаешь? Я не стал ждать, пока он сам спросит о зажигалке, потому что не хотел знать, в самом ли деле он про неё помнит и готов вот так, столько лет спустя, спросить о ней.
Максим лишь мельком взглянул на ожоги. Они его ничуть не впечатлили. Артуро, разочарованный такой реакцией, хотел уже рассказать, что случилось с его старшей сестрой, но тут Максим неожиданно усмехнулся.
– Что смешного? – Артуро расправил рукав и застегнул манжету на обе пуговицы.
– Знал я ещё одного психа. Он хранил нож, которым Шахбан пытал его жену.
– Вот как? Это, случаем, не тот нож, который был у тебя в сумке? Понятно… Значит, скоро он вернётся к своему хозяину.
– Для тебя зажигалка тоже символ мести?
– Мести?! Что за глупость! Месть – всегда тупик. Она тебя не обогатит. Нет, «зиппо» просто напоминает, что нужно быть умнее. Просчитывать всё на несколько шагов. Умело плести свою паутину и не заботиться, что там о тебе подумают другие. Подставить под удар лицо? Пожалуйста. И меня совершенно не волнуют твои насмешки. Главное, что я добился своего. А ты со всей своей гордыней угодил в мою сеть. Как тебе такая история?
Округу сотрясали медленные раскаты отдалённого грома. Здесь он звучал по-особенному. Если на побережье гром напоминал падение сухих дробящихся скал, то на Амазонке в нём всегда звучала сочная тягучая мягкость, словно треск исполинского дерева – ещё живого, но уже сломленного и на лету рвущего опутавшие его лианы.
В протоке было душно. Пот на лице смешался с дождевыми каплями. Приходилось чаще поправлять сползавшие очки. Пахло гниющей травой и запревшими фруктами. Несмотря на узость протоки, бéрега не удавалось разглядеть ни слева, ни справа – он терялся под нависавшими ветвями и лианами. Ночь наступила раньше времени, и джунгли затянула сплошная темнота. Лодочник теперь плыл медленнее. Не доверял Раулю и периодически включал свой фонарь, чтобы справиться о приближавшемся изгибе русла. Впрочем, само русло постепенно расширилось, выведя их в новую реку – один из мелких притоков Амазонки.
На берегу слева обозначились силуэты трёх хижин, возвышавшихся на сваях и соединённых единой навесной галереей. Ни одного огонька. Аня и Дима наверняка спали. Или просто таились в беспокойной темноте. В любом случае Артуро не собирался их тревожить. Вёз Максима выше по течению. Тот и не подозревал, как близко сейчас оказался к своим друзьям.
И чем дальше по реке поднималась «Pedrito III», тем меньше было шансов встретить кого-то из местных индейцев. В такую погоду они бы не стали заплывать сюда даже для рыбалки.
Скоро всё закончится. Для Максима.
Глава двадцать вторая. Пасть каймана
– Скажи, это прозвище… Ла Аранья. Паук. Ты ведь сам его придумал?
– И давно ты понял? – усмехнулся Артуро.
– Сегодня. Когда увидел тебя в Науте.
Честный ответ. А ведь мог бы сказать, что заподозрил ещё в Трухильо. Но Артуро всё продумал слишком хорошо. Максим и сам не почувствовал, когда и как угодил в его сеть.
– Скоробогатов ждал, что Серхио и дядя Гаспар однажды вернутся из своей экспедиции. Купил три фирмы в Перу. Охранное предприятие, где работал я. Туристическую контору, в которой он собирал любые слухи о странных путешественниках, разгуливавших по сельве. И ещё одну компанию – точно не знаю, с какими целями, но, думаю, с расчётом потом через неё вывести все богатства соляриев.
– Богатства, – Максим качнул головой. – И после всего… После того как он тебя заклеймил, разрушил твою жизнь… Ты согласился на него работать?
– О, поверь, я ненавижу Скоробогатова не меньше, чем ты. А может, больше. Но ненависть бесплодна, как и месть. Она не приносит дохода. А мне только и остаётся, что держаться поближе к Аркадию Ивановичу. Карта у него, конечно, дрянь, но Шустов, кажется, считал, что её будет достаточно. Ну, если к статуэтке добавить исходную точку, которую Серхио после знакомства с дневником Затрапезного мог указать с точностью до секунды. Думаю, у Скоробогатова достаточно средств и людей, чтобы воспользоваться и статуэткой, и палантином, и всеми моими наработками по пропавшим путешественникам. А я буду ждать своего шанса. В джунглях, знаешь ли, может многое случиться. Нужно немножко потерпеть. Скоро мои лишения окупятся.
Лодочник заглушил мотор. Подгребая веслом, вёл свою «Pedrito III» к берегу. Артуро увидел знакомое нависшее над водой дерево. Значит, они не промахнулись. Лодочник действительно знал своё дело. Как он вообще сумел в такой темноте, да ещё и в грозу здесь сориентироваться? Артуро любил профессионалов.
Рауль, переобувшись в сапоги, первый выскочил на влажную землю полутораметрового пологого откоса. Отсюда им предстояло идти пешком.
Максим не задавал вопросов. Не пытался выяснить, где они оказались и куда сейчас направлялись. Просто последовал за Раулем – вышел, как и был, в кроссовках.
