– И что ты получил, ну, когда разобрался с луноходом? – проглотив назревавший зевок, спросила Аня.
– Не помню. Кажется, энциклопедию. О мёртвых языках или о чём-то в этом духе.
– Ого! Твой папа знал толк в подарках.
Дима выхватил у Максима карту. Перечитал сделанную на ней надпись.
– Её тоже надо нагреть?
– Да, Дим. Именно поэтому я привёл тебя в ванную.
Дима растерянно посмотрел на Максима. Так до конца и не проснулся, отнёсся к его словам со всей серьёзностью. Да и шутка была неудачная.
– Вообще, я не уверен, – уже без иронии сказал Максим, – но думаю, что карту нужно опустить под воду.
– С чего ты… – Дима, не договорив, сообразил: – Остров! Он утонул. Значит и карту нужно утопить?
– Скорее всего. По меньшей мере, звучит логично. В любом случае, сомневаюсь, что тут зашифрован призыв ехать в Пуно с отрядом водолазов.
Дима, хохотнув, взглянул на Аню. Затем спросил:
– А что с датой? Зачем она тут?
Этого Максим не знал. Но предполагал, что так отец указал последний рубеж.
– Рубеж чего? – не понял Дима.
– Своего исчезновения. Ни Джерри, ни Рашмани не знали, что случилось с отцом после отъезда из Нубрской долины. Он исчез. Возможно, тут просто указал дату, до которой готов ждать маму. Не рассчитывал, что зашифрованное письмо и глобус пролежат без дела восемь лет. Надеялся, что мама уж как-нибудь поторопится.
– Значит, мы опоздали? На три с половиной года!
– Не знаю, Дим, там будет видно. А пока разберёмся с картой.
Максим вставил пластиковую пробку в слив раковины. Положил в неё листок с островами Урос.
Ане наконец передалось общее волнение. Теперь они уже втроём теснились возле раковины в ожидании чуда.
– А если всё-таки нужно подогреть? – Дима перехватил руку Максима, не дал тому включить воду. – Намочим и всё испортим.
– Тем проще. Признаем своё поражение и вернёмся домой.
– Очень смешно, – буркнул Дима. – Только не заливай целиком. Давай для начала бросим пару капель и посмотрим…
– Остров утонул. Его не залило дождём, там не прорвало трубу. Он ушёл на дно – туда, где водятся только рыбы и нанятые Артуро водолазы, понимаешь? Значит, и мы должны устроить тут настоящее озеро. Утопить карту. – Максим уверенно поднял ручку смесителя.
Сейчас, углубляясь в пыльный пригород Трухильо, он с улыбкой вспоминал выражение Аниного лица – её будто заставили спросонья следить за руками престидижитатора. Перескакивая через трещины битого тротуара, Максим напомнил ей, с какой жадностью она, вся растрёпанная, вчера всматривалась в наполнявшуюся раковину. Аня в ответ заявила, что это неправда, что она успела причесаться перед тем, как прийти в ванную. Они ещё какое-то время, смеясь, пререкались, а потом Дима обратил их внимание на то, как сменяются границы торговых ареалов: на одной улице в ряд попадались исключительно магазины техники, следом шли лавки с фруктами и овощами, дальше – канцелярия, одежда, игрушки и так далее. По словам Димы, примерно такой была организация и в поселениях инков, где у каждого квартала было своё отдельное ремесло.
Дорога обдавала волнами разгорячённой пыли, и та серым налётом оседала на лицах, смазанных кремом от загара. Это не мешало Ане с Максимом восхищаться разнообразием попадавшихся машин. Тут, как и в Лиме, был настоящий музейный парк, ну или подвижный паноптикум из переделанных и едва живых старых автомобилей. Рядом, дребезжа, проносились «жигули» с обвязанным верёвками багажником, загруженные хворостом старинные грузовики «вольво» и ветхие фургончики «шевроле» – вроде тех, на которых ездил Скуби-Ду. Попадались и необычные уродцы, вроде «Фольксвагена-Комби», переделанного в пикап. Но чаще всего на перуанских дорогах встречались горбатые «Фольксвагены-Жуки» – от совсем разбитых, едва движущихся, до ухоженных, целиком выкрашенных дешёвой серебрянкой и похожих на красивую пластмассовую модель.
– Я ведь так и не поблагодарил тебя, – Максим посмотрел на Аню. – Ну… Ты отказалась переводить те слова. Когда я хотел сказать Исабель, что её муж вернулся, что он уже рядом и скоро придёт. Я был неправ.
– Ну вот, – притворно обиделась Аня. – Думала, ты поблагодаришь за перевод десятичасовых разговоров обо всём на свете, а ты благодаришь за то, что я в итоге переводить отказалась.
Максим заметил, как Аня прижимает к ладони мизинец и безымянный палец.
– Болят?
– Нет, всё в порядке.
– Врач сказал, их нужно разминать.
Максим на ходу перехватил Анину руку и постарался бережно разогнуть ей мизинец. Смутился неожиданного порыва, подумал, что ведёт себя глупо. Однако Аня не сопротивлялась, позволила ему размять оба прежде сломанных пальца.
Вспомнился подвал в Ауровиле. Связанный Дима, распалённый Сальников. И такой безучастный, усталый Скоробогатов. «Думаю, теперь вы, Максим Сергеевич, знаете правила игры». Вспомнилась и дочь Скоробогатова, Лиза. Она со всеми её тайнами осталась в Индии. Возможно, они с Максимом уже никогда не увидятся. Так даже лучше.
– Надо было рассказать Артуро о карте, – неожиданно заявила Аня. – Или ты ему до сих пор не доверяешь?
– Попробуем сами справиться. – Максим выпустил Анину руку.
– А если не справимся?
– Узнаем об этом через два километра.
– Я думал, мы почти дошли, – отозвался не отстававший от них Дима.
– А ты? – Максим посмотрел на Аню. – Ты ему доверяешь? О чём вы вообще говорите? Ты ведь не всё переводишь.
– Да так, – Аня растерянно пожала плечами. – О разном. Об Испании. О Ботаническом саду в Мадриде… Поверь, всё важное я перевожу.
– Скучаешь по Мадриду? – уже мягче спросил Максим.
– Бывает.
– Забавно. Ты ведь там три года прожила. Могла и со Скоробогатовым встретиться где-нибудь на улице. Просто пройти мимо, даже не подозревая, как этот человек повлияет на твою жизнь.
– Сомневаюсь, что его можно встретить на улице. – Ане явно не нравился их разговор. Она отчего-то приуныла и теперь лишь беспокойно теребила пуговицы на рубашке.
– Так значит, вы с Артуро про Ботанический сад говорите, – не сдавался Максим. – Ищешь точки соприкосновения?
Аня остановилась. Развернувшись, посмотрела Максиму в глаза. Мимолётное уныние сменилось неожиданным задором.
– Ты ревнуешь! – заявила Аня. Видя, как Максим застыл в недоумении, повторила с большей уверенностью: – Ты ревнуешь.
– О господи, – выдавил Дима.
Максим не знал, как отреагировать на Анины слова. Ни о какой ревности не думал, только надеялся узнать что-нибудь ещё об Артуро, потому что не был до конца уверен, можно ли тому доверять. А тут… Спорить с Аней Максим не хотел – видел, что она довольна своей догадкой, и не стал ей перечить.
