– Да. И почему до сейфа не добрался… как там его… Паук! Почему он прошёл мимо? Сейф, конечно, штука надёжная, но всегда стоит на виду. Я понимаю, если бы Сергей Владимирович как-то спрятал его под полом или…
– Сейчас узнаем.
Сзади, у двери, щёлкнула зажигалка. Дима чуть не выронил трость от испуга.
– No deberían haber entrado aquí. – За Аниной спиной показался Артуро.
Совсем о нём забыли… Даже странно, что его не было так долго. Артуро вроде бы хотел только зайти к соседке, убиравшейся в квартире и, надо полагать, заодно ухаживавшей за старухой, не могла же она жить тут одна. Между тем старуха, захлёбываясь словами и не сводя с Максима обезумевших глаз, опять тараторила что-то нечленораздельное. Дима отметил, с каким удивлением на неё взглянул Артуро.
Общее молчание затягивалось. Могло показаться, что все стеснялись перебить старуху и вдруг вознамерились выслушать её до конца – дождаться, пока новый приступ закончится. Первым очнулся Максим. Кивком головы показал Диме, что нужно перейти в спальню.
Артуро ненадолго остался со старухой. Та не унималась. Правда, говорила уже спокойнее. Под конец заглохла и только повторяла одно и то же – вполне различимое «Ке кьерес?», что бы это ни значило.
Оказавшись в спальне, Максим уселся на подоконник. Уставился на стойки балдахина и задумчиво сжимал в кулаке ключ, которым так и не успел воспользоваться. Дима с Аней смущённо посматривали в открытую дверь смежной комнаты – следили, как Артуро успокаивает женщину, гладит её напряжённые руки, что-то ей шепчет.
– Вам не следовало туда заходить. – Артуро медленно, стараясь не шуметь, затворил за собой дверь. Жестом попросил всех перейти через коридор в гостиную и уже там продолжить разговор. Поначалу, вернувшись в квартиру, Артуро был явно раздосадован, а теперь выглядел скорее растерянным. Неспешно покачивал на пальцах закрытую зажигалку, говорил сухо, но без злости. Его прежняя улыбчивость пропала.
– Вы сами разрешили осмотреться, – сказал Максим.
Аня, помедлив, всё же перевела его слова. Возможно, смягчила их извинениями.
– Речь шла о кабинете моего дяди.
– Кто эта женщина? – Максим по-прежнему сжимал ключ в кулаке. Со стороны могло показаться, что он готовится к драке.
– Исабель. Моя тётя. Наверное, стоило вас предупредить, но я подумал, что вы вряд ли заинтересуетесь её компанией.
– Тётя? – Максим и Дима переглянулись.
– Она приехала сюда с Гаспаром, а после его смерти исчезла. Два года назад я нашёл её в одной из клиник. Исабель впала в беспамятство. Доктора не могут точно сказать, чем она больна. Тётя никого не узнаёт. – Усмехнувшись, Артуро добавил с горечью во взгляде: – Почти никого.
– То есть Исабель вдова Гаспара? – уточнил Максим.
– Так и есть.
– Странно. Я думал, ваш дядя и мой отец примерно одного возраста.
– Не совсем. Но не думайте, что Гаспар был значительно старше. Нет, только на восемь лет.
Следующие слова Артуро Аня перевела не сразу – для начала переспросила; убедившись, что всё услышала верно, сказала:
– Тёте Исабель этим летом исполнилось пятьдесят один.
– Пятьдесят один?! – удивился Дима.
– Это всё болезнь, – пояснил Артуро. Усталым движением снял очки и, разминая переносицу, продолжил: – Поэтому никто и не мог установить её личность. Она изменилась до неузнаваемости.
– А вы уверены, что это действительно ваша тётя? – спросил Максим.
– Да. Раньше мы были близки. Можно сказать, Исабель любила меня, как сына… Поверьте, мы посетили немало врачей. Некоторые из них говорят о генетическом заболевании. Возможно, тётя Иса прожила бы до глубокой старости и никогда бы о нём не заподозрила, но смерть дяди Гаспара спровоцировала, скажем так, обострение. Как результат – преждевременное старение и деменция. Исабель ещё отчасти следит за собой. У неё по-прежнему срабатывают гигиенические привычки. Но в остальном ей нужно помогать, да. Сиделка приходит три раза в день.
– Почему вы не увезли её в Испанию? – поинтересовался Максим, расхаживая возле окна.
– Тётя провела в этом доме немало лет. Хорошо его помнит и может даже в темноте, ночью, добраться до нужного места.
– Это до какого? – рассеянно спросил Максим.
Аня не стала переводить. Вздохнув, сама пояснила:
– Я думаю, речь о туалете, Макс. Может, не будем больше его допрашивать?
– Ты права, прости.
– Ну как? – Артуро вновь улыбался, показывая безупречную посадку белых зубов. О недавнем раздражении теперь ничто не напоминало. – Нашли что-нибудь интересное?
Дима заметил, что Артуро смотрит на его правую руку, и с ужасом осознал, что до сих пор держит в ней обе открытки. Успел помять их ещё больше. Растерявшись, не знал, как поступить. Бросил отчаянный взгляд на Максима, но было поздно. Артуро выхватил открытки. И с такой одержимостью уставился на ту, где была изображена стела Раймонди, что Диме стало не по себе.
– Curioso, – прошептал Артуро. – Я видел только открытку из Пуно. А эта… Она тоже лежала в кабинете?
– Нет, – пробурчал Дима. – Эту мы нашли в доме Сергея Владимировича.
– Очень интересно. «Приезжай, мой друг, всё готово». А главное… две тысячи тринадцатый год. И почерк дяди. Почему вы раньше не упоминали о стеле Раймонди?
– Подумали, что открытка вас вряд ли заинтересует, – отозвался Максим. – Оставьте её себе. В конце концов, она принадлежала Гаспару.
Дальнейший разговор не прояснил ни странное поведение Артуро, ни причины, по которым он разрешил гостям так свободно осмотреться в кабинете своего дяди. Через час они уже вернулись в центр. Артуро предложил подвезти их до расхваленной им церкви Эль-Кармен, однако Максим отказался. Артуро с ними простился и на прощание позвал непременно приходить к нему в гости в любое удобное время.
Максим не стал упрекать Диму в промахе с открыткой, а когда они зашли в кафе перекусить, сказал ему готовить отмычки:
– При первой возможности вернёмся в квартиру Дельгадо. Теперь без экскурсовода.
– Зачем? – Аня ещё не знала о сейфе.
– Увидишь.
Глава шестая. Маскарад
– Я понял, что последние годы всегда жил наперёд. Никогда по-настоящему не жил здесь и сейчас. Знаешь, что у нас обсуждали на первом родительском собрании в одиннадцатом классе?
– Болит? – Аня размазывала крем по обгоревшей шее Максима. Солнце в Перу оказалось ядовитым, мгновенно оставляло на коже отпечатки своего жара. – Они обсуждали, где пройдёт выпускной. Безумие. За год до выпускного собирали деньги и спорили, отправить всех в Москву или обойтись зеленоградским рестораном. И класса с девятого вся жизнь была такой. Я смотрел только вперёд. Думал, куда поступить. А когда поступил, стал думать, куда пойти работать. Семестр начался, а все мысли – о сессии. Ещё живу в Клушино, а уже подсчитываю, во сколько обойдётся снимать квартиру в Зеленограде.
