Также кажется необычным, что в местных общеобразовательных школах изучают не английский, а французский язык».
Я похвалил Анфису за трудолюбие, пообещал на следующее Рождество желанную «приблуду» и уточнил: где она раньше встреченного нами француза-неврастеника с борзой видела? Лукавое дитя развело руками и ответило: «Нигде».
Увы мне, влюбленному глупцу. Я так много посвятил метафизическому образованию детей, что страшно подумать, что может произойти, стань хоть кто-то из них сносным писателем.
P.S. 1. Разумеется, юный интурист гостит у кого-то на даче в одном из ближайших кооперативов. Скорее всего, Анфиса встречала его в сельском продмаге или у торговой палатки. Но… Поди знай!
P.S. 2. Ирония судьбы: на даче скверно берет «Билайн», и мне с Кыссой пришлось отправлять вышеприведенный материал с кладбища, где мобильная связь выше всяких похвал.
Как мы с кумом в Тамбов ездили карате судить
Поехал я со своим с кумом в Тамбов. В конце той недели поехал. Надо было присутствовать на «дан-тесте» в тамбовском отделении Федерации Кёкусин-кан каратэ-до России (для гуманитариев: «дан-тест» – сдача каратистами экзаменов на черный пояс, 30 боев, плюс физ-ра и кирпичи голыми руками крушить).
Поднялись по холодку, в пять утра, и маханули. До Тамбова 450 километров – в перерасчете на часы, с вычетом автомобильных мощностей должно было получиться где-то четыре часа с гаком. На трассе Москва – Дон с пятого по семьдесят седьмой километр ремонт. В итоге ехали восемь часов, четыре из которых ушли на пробку. Добрались «кое-какие», благо, у тещи друга поели блинков из заварного теста с мясом, окрошки, клубники и поспали часа три.
Как регенерировались, пошли на главную площадь смотреть праздник «День города». Идем, здороваемся: с мужиками из расквартированной в Тамбове части оперативного реагирования ГРУ, с пацанами из поповского бандформирования (поп в данном случае – не религиозный сленг, а кличка местного авторитета, фамилия у него Попов, и он еще в свободное от душегубства время – заместитель руководителя тамбовского отделения «Единой России»), с деятелями культуры, торговли и другими уважаемыми тамбовчанами.
На улице меня то и дело охватывало греховное чувство националистического характера – столько русских в Москве на улицах только в 70-х годах можно было наблюдать. И люди-то какие! Мужчины большей частью здоровые, удаль в глазах. Дамы «при формах», но без отвращения. На свежих молоке и овощах выращенные. Пьяных и представителей секс-меньшинств не видали. Постояли у сцены в центре площади, посмотрели на выступление детского танцевального коллектива. Оттуда нанесли визит духовнику тамбовской епархии отцу Николаю Засыпкину, почтенному старцу 82 лет, служащему в храме Петра и Павла, что стоит у местного кладбища.
Отец Николай, в прошлом фармацевт, – человек прозорливый в силу высокой духовности, недюжинного интеллекта и добрейшего сердца, в общем, образец того, каким должен быть русский священник. Старец провел меня в алтарь, где мы с ним помолились, и потом пригласил на трапезу. Угощал котлетками, рыбкой, им же пойманной, соленьями своего посола и хреновухой. От горячительного нам пришлось отказаться, потому что назавтра предстояло уезжать, хотя хотелось зело. Прощаясь с нами, отец Николай рекомендовал в следующий раз планировать в гости с запасом времени на отдых, положенный православным христианам. Мы обещали. Уже перед моей посадкой в машину отец Николай поцеловал меня и спросил: «А чего про будущее-то не спрашивал? Все интересуются». «Так точку ставить не хочется», – ответил я. «Смышленый», – умилился он и еще раз поцеловал.
От старца поехали с частью встреченных по пути на площадь знакомых в ресторан «Пират», ужинать. Очень сердечно посидели. Настроение немного подпортила группа хмельных и шумных петербуржцев за соседним столом. Но, как сказал один из наших сотрапезников (из представителей официальной законности): «Мужики, сегодня чмо ладожское рвать не будем, иначе по бумагам запутаемся». А другой (представитель альтернативной стороны) поддержал: «Да, смешно получится, Николаич, я же у тебя в розыске».
Спал я в ту ночь на тещиных перинах и снился мне детский танцевальный коллектив. Безблудное сновидение было, разумеется. Утром, после блинков и морсика, прибыли в спортивный зал. Мне выдали кимоно и предложили размяться с молодым спортсменом, обладателем коричневого пояса. Я посмотрел на пудовые, набитые кулаки молодого спортсмена и честно признался, что, скорее всего, после разминки судить не смогу по здоровью. Меня пытались уговорить: мол, парень нормальный, офицер спецслужб, неоднократно бывал в горячих точках, награжден медалью за отвагу, дважды контужен. То бишь: достоин. Я – ни в какую. «Понимаете, – говорю, – как представитель Русской православной церкви я, по определению, проиграть не могу, а срамить русского офицера, да еще на родной земле, мне совесть не позволяет». Парень потом от меня не отходил, до того уважением проникся. Короче говоря: чудом пронесло.
Дан-тест тамбовчане выдержали на предельно высокой ноте: каждый на татами по стакану своей кровушки да пролил, но все выстояли. На церемонии вручения поясов я расчувствовался и произнес речь, где признал осознанную необходимость заниматься боевыми единоборствами, хотя бы для понимания того, какую боль мы можем принести близким одним неловким движением. Ну, и прямо из спортзала мы с кумом отправились обратно в Первопрестольную.
Ехали десять часов, пытались было объехать знакомую пробку по Старой Каширской, но безнадежно увязли. Но каких зато красот нагляделись! Нет на этой планете ничего прекраснее земли русской, нет предела величию ее! Тонешь взором в шири полей, взмываешь в бездонную синеву неба, задыхаешься разлитым окрест тебя дурманом воли. Для того чтобы понять русского человека, уяснить, отчего нет меры ни подвигу, ни греху его, нужно взглянуть на нашу землю. Нет в мире ничего даже близкого этому величию. Я-то уж по свету потаскался, знаю.
P. S. Мой близкий друг, лезгин, так говорит: да по уровню величия России только Африка конкуренцию может составить. Но там величие мертвое.
Дачное поверье о русалке из озера Счастья
Если на дачу идти с платформы Курсаковская полем, мимо деревни Румянцево, вдоль кладбища, через Новорижское шоссе, то сразу оказываешься у озера Счастья. Народная молва гласит о проживании на дне этого небольшого, заросшего по берегам пыльным камышом водоема русалки. Это невеста. И ее история такова. В год, когда произошла чернобыльская катастрофа, а я уволился из рядов Вооруженных сил, в июле, в ночь полнолуния, на обочине шоссе остановился роскошный черный автомобиль с рижскими номерами. Из машины вышла прекрасная девушка в подвенечном платье. Волосы девушки отливали в лунном свете серебром, а на правой руке сияло обручальное кольцо. Невеста осмотрелась по сторонам, взглянула на озеро, которое, собственно говоря, и озером-то не было, а так – средней руки прудом, и сказала: «Да, хуже быть не может. Поезжай, Рихарт, скажешь, что я в Мадрид улетела».
Последнее, разумеется, она сказала водителю роскошного автомобиля. Видимо, девушка имела право отдавать распоряжения, и автомобиль тут же уехал навсегда.
