Я вешаю рубашки и блузки на дверцу шкафа, чтобы они проветрились, а в памяти всплывают последние слова Линдси. Что, если воспоминаний о тех последних секундах просто не существует? Я ничего не знаю о неврологии, но знаю, что иногда забываю о чем-то спустя мгновение после того, как я это сделала. Как я зашла домой? Ходила ли я только что в туалет? Возможно, мозг не хранит в памяти такие события, потому что он и так уже забит тысячью подобных.
В тот день, когда я вела машину, мой мозг был занят другими важными вещами – вещами, о которых я никогда не смогу рассказать Линдси. Вот что больше всего меня беспокоит: я не была сосредоточена на вождении. Авария произошла так быстро, что, возможно, моему мозгу просто не хватило времени переключиться, и он не записал те последние секунды. В таком случае поиски правды бесполезны, и я должна их прекратить. Это освобождающая мысль.
Слишком освобождающая.
* * *
Когда Крис возвращается, я уже в своей комнате, читаю в кровати. По крайней мере, пытаюсь. Слова кружатся в моей голове, потом вылетают, и мне приходится возвращаться к началу страницы.
Я слышу, как он ходит по квартире, открывает воду, ставит чайник. Слышу, как жужжит микроволновка, в которой греется его еда, потом останавливается с громким писком. Он съедает рататуй за пять минут, затем идет в ванную и бреется. Я уже собираюсь потушить прикроватный свет, когда он стучит в дверь.
Такого раньше не бывало.
– Да? – осторожно откликаюсь я. – Э-э-э… входи.
Откладываю книгу и натягиваю одеяло до самой шеи.
Приоткрыв дверь, Крис просовывает голову.
– Прости, что помешал. Увидел, что у тебя горит свет. Подумал, ты захочешь знать…
– Знать что? Заходи.
Он делает несколько шагов, и я вижу, что на нем только халат и тапочки. До кровати доносится запах лосьона после бритья, и я сползаю под одеяло еще на несколько сантиметров.
– Я сегодня был в Святом Спасителе, – говорит он. – Там яблоку негде упасть. У нас закончились пироги. Все больше людей о нас узнает, появляются новые, кого мы никогда не видели, с одной стороны, это хорошо, а с другой – меня беспокоит, что это всего лишь верхушка айсберга… – он замолкает.
– Так что ты хотел сказать?
Он плотнее запахивается в халат.
– Ах, да. Я подумал, тебе захочется знать, что того парнишки, который тебя беспокоил, Сэма, который расспрашивал о тебе, больше нет. Его не видели уже неделю.
– Как это нет? – спрашиваю я. – Куда он делся?
– Похоже, уехал обратно в Лондон. Ты в безопасности, – он ободряюще мне улыбается. – Но это не значит, что я прошу тебя вернуться обратно, вовсе нет, оставайся здесь, сколько захочешь. Я просто подумал, тебе приятно будет узнать, что он убрался. Хорошие новости, правда?
– Не знаю, – медленно отвечаю я. – Возможно, это очень плохие новости.
– О, я бы не стал искать здесь скрытый мотив, – Крис пренебрежительно машет рукой. – Бездомные вечно порхают с места на… – заметив выражение моего лица, он осекается. – В чем дело? Боже, Анна, ты дрожишь. Я не хотел тебя расстроить.
– Я не расстроена, – возражаю я. – Мне страшно. Возможно, я должна уехать отсюда, поселиться где-нибудь в другом месте.
– Нет, тебе нельзя уезжать! – Он садится на край кровати и берет меня за руки. – Пожалуйста, останься. Я позабочусь о тебе, обещаю. Мы… мы пойдем в полицию, попросим защитить нас.
– Только не в полицию, Крис. Прости, но об этом и речи быть не может. Не спрашивай почему. Все сложно.
Глядя мне в глаза, он придвигается ближе, и запах его лосьона для бритья усиливается. Пожалуйста, не пытайся меня поцеловать, пожалуйста, пожалуйста, не надо, потому что я могу ответить, и это будет неправильно…
– Давай помолимся, – говорит он, закрывая глаза. – Отче наш, сущий на небесах…
Я вздыхаю с облегчением.
Знакомые слова молитвы поглощают меня, и в памяти мгновенно вспыхивают те несколько раз, когда я была в церкви. Моя свадьба ветреным днем в конце ноября. Я вся дрожала в платье без рукавов, пока Хейли суетливо поправляла мне шлейф. Потом, двадцать лет спустя, в той же самой церкви мы с Ники стояли у купели, когда викарий кропил святой водой лоб нашего крестника.
– Да приидет царствие Твое; да будет воля Твоя… – голос Криса полон энергии. Впервые в жизни я вслушиваюсь в значение слов. – И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…
«Сэм рассказал ему о том, что я натворила, – думаю я. – Он знает».
Глава 26
Тогда
Наташа
Маме план совсем не понравился. Она пришла в ярость от того, что я позвонила Джен и попросила о помощи, и решила, что я совсем спятила, раз даже думать могу о том, чтобы похитить Эмили.
– Это не похищение, – пыталась объяснить я. – Я ее мать, я имею на нее право.
– И все равно я считаю, что ты должна идти в суд. Теперь, когда ты знаешь, где он, ты можешь добиться предписания, чтобы он вернул Эмили домой. Я же говорила, что все оплачу, – возразила она высоким от отчаяния голосом. Было уже поздно, она только что вернулась с долгой смены.
Меня переполняло воодушевление; я весь вечер провела, собирая сумку для Эмили. Сходила в «Асду» и купила ей одежду и упаковку подгузников. Нашла в сарае фонарик и проверила, работают ли батарейки. Мне хотелось, чтобы мама проявила энтузиазм и оказала мне поддержку. Я даже ждала, что она будет настойчиво проситься с нами, и гадала, согласится ли Джен.
– Слушай, мам, давай не будем сейчас ссориться. Ты устала.
Она хлопнула дверцей кухонного шкафчика, откуда доставала кружку и коробку с чаем в пакетиках.
– Если не хочешь моих денег, возьми их у меня взаймы, отдашь, когда разведешься, – сказала она. – Тебе полагается половина всего, ты будешь богатой. Несколько тысяч будут для тебя мелочью.
– Мне не нужны деньги Ника.
– Не будь такой гордой, Наташа.
– Я просто хочу вернуть Эмили.
– Но не таким способом. Пусть в суде разберутся. Все будет в порядке, судья всегда на стороне матери.
– Знаю, но я не верю, что Ник подчинится решению суда, – сказала я, опуская чайный пакетик в другую кружку. – Джен говорит, что Ник ненавидит делиться, и она права. Может, суд и разрешит дело, но как только Ник получит Эмили на выходные, он снова с ней сбежит.
Мама налила кипятку и направилась к холодильнику за молоком.
– Что будешь делать, когда вернешь ее? Где собираешься прятаться?
Я скорчила гримасу. Об этом я еще не думала. Конечно же, Ник первым делом станет искать здесь, а значит, мне нужно найти какое-то другое укрытие.
– Не знаю, – ответила я. – Пойду в женское убежище или еще куда.
