Помогли!
В конце сентября девятиклассники пишут первый пробный экзамен. С нетерпением ждем результатов. В моем классе всего две тройки, в параллельном тоже две, вот, правда, остальные – двойки…
Удивились ли преподаватель, дети, родители? Нет. Все отлично знали, чего можно было ожидать. Зато вот удивлению завучей не было предела.
– Как так получилось? Это неприемлемо! Ты обязана все исправить! Детей, вообще-то, готовить нужно!
Вспомнил ли хоть кто-то о своих обещаниях? Нет. Вспомнили ли о том, что преподаватель работает с классом меньше месяца? Естественно, нет! Дали ли совет? Конечно!
– Учитесь у Павла Викторовича: вот он умеет с детьми работать! Почему вы так не можете?
Действительно, почему?
В школе никто не будет разбираться, кто и в чем виноват, никто не станет поднимать старые работы и следить за прогрессом класса. Спрашивать всегда будут с того, кто в данный момент работает с детьми, и совершенно не важно, будет ли это пять лет или пять месяцев. Виноват в любом случае будет последний преподаватель.
Веселая игра!
Голосуй за НАШЕГО кандидата
Но не только обсуждением успеваемости очередного Петеньки и никчемности педагогов были интересны педсоветы. Иногда на повестку дня выходила политика.
Наверное, только самые далекие от Интернета люди не видели занимательные ролики с избирательных участков с учителями в главных ролях. Описывать их содержание, я думаю, смысла нет: кто видел и так все понял, а кто впервые сейчас об этом слышит – завидую вам.
Сам я никогда не работал на выборах, хотя мои коллеги неоднократно принимали участие в их организации, но никаких секретных разговоров и предписаний мне слышать не приходилось. Так что тут мне вас порадовать нечем: никаких жареных подробностей, заговоров массонов и срывов покровов.
Несколько раз на совещаниях нам настоятельно советовали проявить активную гражданскую позицию и проголосовать. Хотя, наверное, слово совет не совсем применимо в данной ситуации. Мы были обязаны позвонить завучу до двенадцати часов дня и сообщить, что наш бюллетень успешно опустился в избирательную корзину.
– Если не позвоните или, не дай бог, не проголосуете, вы подставите школу!
Хорошо, хоть не говорили, за кого проголосовать. И на этом спасибо! Хотя, подождите…
На одном из затянувшихся педсоветов, после обсуждения, казалось бы, уже всех учебных вопросов, директор предложила нам передохнуть пять минут, потому что нам предстояло обсудить еще одну очень важную тему.
Выборы.
Заняв почетное место у доски, директриса решила поинтересоваться: знаем ли мы, что у школы есть определенные проблемы. Неухоженная территория, старое здание, отсутствие капитального ремонта – в общем, все то, что и так бросалось в глаза любому, кто работал или учился в этом здании. Оказывается, это очень здорово, когда интересы образовательного учреждения отстаивает свой человек в администрации района, потому что школ много, а финансов, естественно, мало. Но, чтобы на наши проблемы обратили внимание, нам необходимо показать НАШЕМУ кандидату, что мы готовы его поддержать.
– Поэтому я вас, конечно, ни к чему не призываю, но, если вы хотите, чтобы нам начали оказывать поддержку…
Да уж, никакого навязывания…
А еще интересно: без поддержки с нашей стороны уважаемый политик не поймет, что медицина и образование – самые важные отрасли в любом нормальном обществе. Нет? Тогда я все же воздержусь от поддержки такого кандидата, уж простите.
Вот так, не успев родиться, умерла моя вера в политику.
Помню, больше этой ситуации с выборами меня поразил только случай на педсовете перед Новым годом. После каждого выступления представителя администрации и обсуждения очередного вопроса учителям напоминали, что в конце заседания их ожидает очень приятный сюрприз. ОЧЕНЬ!
– Вы работаете в новогоднюю ночь, – шепнула мне сидящая рядом учительница истории, как и я, успевшая привыкнуть к тому, что словосочетание «приятный сюрприз» в стенах школы порой имеет весьма необычное значение.
Зарплата у вас не повысится, но зато и не понизится. Некоторым из вас предстоит в июле одновременно работать и в лагере, и организаторами на ЕГЭ, но зато, ПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ, вы сможете отдохнуть в июле. Теперь вы обязаны (вставьте нужную указивку), но зато вас не уволят.
– Или мы открываем школьный лагерь на каникулах, – хихикнул в ответ я.
Про зимний лагерь речь, действительно, зашла. Черт меня за язык дернул! Оказалось, что родители сильно устают от детей за время праздников, и поэтому было бы неплохо, если бы дети могли ходить в школу и в самом начале января. Учительница физкультуры, спрятавшаяся за спинами коллег на последней парте и незаметно попивавшая кофе, едва не захлебнулась, услышав об этой новости. У меня кофе не было, но желание захлебнуться от подобной формулировки появилось.
Но, как оказалось, приятный сюрприз заключался не в этом. После душещипательного рассказа о том, в каком упадке находится бюджет района и что денег на образование нет и не предвидится,
Наверное, НАШ кандидат все-таки не удостоверился в поддержке школы.
директор с сияющим видом заявила, что сумела выбить всем новогоднюю премию. В размере, внимание, тысячи рублей.
Я думаю, вы и сами понимаете, что подобная неслыханная щедрость тут же вернула мне веру в Деда Мороза, Снегурочку, Снеговика и во всех остальных сказочных существ вместе взятых. В следующем декабре я уже работал в московской школе, где без всяких совещаний нам просто заплатили тринадцатую зарплату. НАШ кандидат для этого не понадобился. Конец истории.
Ты мне дай островок
Но, по-моему, я очень сильно забежал вперед. Давайте все-таки вернемся к тому августу, когда я только пришел устраиваться в школу.
И да, сделаем вид, что прыгать по временной ленте вперед и назад – это такой тонкий литературный прием. Договорились?
Что мы имели после первого разговора с директором? Уроки русского языка в пятом и шестом классах, уроки истории и обществознания в шестых и десятом. Скажу честно, на историю я совершенно не рассчитывал, но оказалось, что в школе был всего лишь один историк на все параллели, так что, как понимаете, особо не разгуляешься. В итоге, тридцать два часа в неделю. Если бы я тогда знал, что это такое, сбежал бы, не раздумывая.
Чего мы не имели? Кабинета. Тогда я не обратил на это внимания, но уже в первую неделю сентября понял, что это полный провал.
Кабинет в жизни предметника… Об этом можно рассуждать долго. Когда в течение дня мне ставили все уроки в одном кабинете, жить было можно. Приходилось, правда, мириться с тем, что ты здесь никто и звать тебя никак.
