— Дон… — начала Рози, но Хадсон уже отвечал:
— Она сказала, что ты раньше фиговато разбирался в чувствах других людей. Особенно девочек.
— На мой взгляд, для психолога это совершенно невероятное нарушение конфиденциальности.
— Такие уж мы, мужчины. Это у нас в генах. Кажется, что мы плохо это умеем, но только потому, что женщины это умеют очень хорошо.
— Клодия так сказала? — уточнила Рози. — Очень похоже на Джина.
— Короче, я тоже сделал фигню. С Бланш. Она у меня была единственный друг, а потом я стал зависать с другими ребятами. И не подумал, что я и у нее был единственный друг. А у нас в классе есть девчонка, все думают, что она самая суперская… самая крутая…
— Видимо, это Надя, да? — осведомилась Рози.
— Ну да. Она. Короче, Бланш подумала, что она — Бланш — мне больше не нравится. Думаю, если бы она так со мной поступила, я бы тоже так подумал. Вот она и рассказала своей маме про глазного. А потом настучала на меня насчет голубя. И присочинила про то, что видела, как я его убивал.
— Что ты теперь чувствуешь? — спросила Рози.
— Как ты узнал? — спросил у него я.
— Она мне записку написала. Что ей очень жаль.
— Довольно смелый поступок с ее стороны, — заметила Рози.
— Мама Юджинии тоже так думает. И сама Юджиния.
— А ты как думаешь? — спросила Рози.
— Мы оба налажали. Нам надо оставить это в прошлом, потому что, когда злишься, злость заслоняет собою все. Так сказала мама Юджинии — ну, не совсем такими словами. Но я с ней согласен.
— Тебе надо предпринять какие-то действия? — спросил я.
— Я говорил с Бланш. Мы будем стараться опять быть друзьями. Но я не могу ходить к ней, а она не может сюда, потому что она не сказала своим родителям.
— А директору она сказала? — поинтересовалась Рози. — Что на самом деле не видела, чтобы ты убивал этого голубя?
— Нет. У нее будут жуткие неприятности из-за того, что она соврала.
— Возможно, их не будет, если она сама признается, — предположила Рози. — Или ты мог бы рассказать директору про ее письмо.
У Хадсона сделался совершенно потрясенный вид. У меня на его месте сделался бы такой же. Возможно, Рози лучше нас разбиралась в психологии, но она успела забыть базовые правила жизни в школе. В данной среде, как и в мафии, предательство является тягчайшим из преступлений.
Казалось, на последнюю четверть выпало непропорционально большое количество дней рождения одноклассников Хадсона — если судить по тому, что он почти каждые выходные посещал чей-либо праздник, а иногда и два. Я выдвинул следующую гипотезу: эти дети были зачаты в результате увеличения частоты сексуальных контактов или как следствие более беспечного отношения к контрацепции (то и другое нередко отмечается в летние каникулы).
Впрочем, вскоре обнаружилось, что моя гипотеза неверна. Множество дней рождения отмечались и раньше, просто в большинстве случаев Хадсон не был приглашен, а в остальных случаях предпочитал не посещать эти мероприятия.
После нашего выезда на рыбалку Хадсон стал популярнее и социально активнее. Благодаря Карлу он обзавелся новым нарядом, включавшим в себя джинсы, а также обувь, которая напоминала по виду кроссовки, но явно не предназначалась для спортивных занятий.
Он вернулся к ношению рюкзака на обеих лямках, что казалось некоторым регрессом, но Хадсон объяснил, что соответствующая рекомендация Карла являлась устаревшей еще в момент подачи.
— Со времен «Джамп-стрит, 21»
[16] круче носить на обеих, — сообщил он. — А эта штука выходила миллион лет назад.
Рози перехватила Хадсона, когда он собирался отбыть на день рождения к Блейку — тому самому мальчику, которого в свое время обогнал на фестивале плавания.
— Что ты ему купил? — Рози указала на длинный сверток, который Хадсон нес за веревочку, привязанную к обоим концам.
— Да просто биту.
— Крикетную? Хадсон кивнул.
— Ты уверен, что она подходящего размера?
— Он мне сам сказал, какую хочет. Это хорошая.
— За сорок долларов?
— Я добавил свои.
— Во сколько она обошлась?
— Не помню.
На этой стадии я бы уже прекратил разговор, однако Рози упорствовала:
— Примерно.
— В сотню.
— Она стоит сто долларов?
— Нет, это я столько добавил. Примерно.
— Откуда деньги?
— Дейв мне платит за то, что я ему помогаю с кубиками. Мне пора, а то не успею на трамвай.
По телефону Дейв объяснил, что Хадсон чрезвычайно скромно обрисовал свой вклад в дело — и свое вознаграждение.
— Он не просто сайт сделал. Он придумал саму идею. И название. И это он меня уговорил требовать за кубики вчетверо больше, чем я хотел. В общем, парень честно заработал свои пятьдесят процентов.
— Пятьдесят процентов? От чего?
— От прибыли. Все доходы от продаж минус стоимость материалов. Мы с ним партнеры. В равных долях. Если честно, я не ждал, что мы много на этом будем наживать, а теперь даже рассчитываю накопить на колледж для Зины. А он, скорее всего, копит на свой. Я-то думал, ты знаешь.
— По-моему, это невообразимо. Всю работу делаешь ты.
— Я получаю на этом больше, чем если бы затеял все сам. И я не жалуюсь. Мы с ним поделили риск. У меня уже был свой бизнес, я знаю, как это работает. Но Хадсон в один прекрасный день будет заправлять «Майкрософтом», вот увидишь.
Я рассказал Рози.
— Он покупает друзей, — заключила она. — И теперь, когда он кому-то что-то купил, остальные будут ждать того же.
— Мы можем распорядиться, чтобы он положил конец этой практике.
— Можем. И он скажет ребятам, что ему больше не разрешают покупать дорогие подарки. И, думаю, его перестанут приглашать.
— Возможно, это станет для него важным уроком в области человеческого поведения, — предположил я.
— Я уверена, что Хадсон и так это все знает. Для него стало бы куда лучшим уроком, если бы он перестал покупать дорогие подарки, а его все равно продолжали бы звать на дни рождения. Было бы лучше, если бы мир был таким.
Она отправила тарелку Хадсона в посудомоечную машину.
— Мы беспокоились, что у него нет друзей, — заметила она. — Теперь он, по крайней мере, с кем-то общается. Нашел способ, пусть и не такой, который нам по душе. Может, из этого вырастут какие-то настоящие дружбы.
