В итоге я намеренно остановился на причудливой формулировке «Приветствую!», которая вполне подходила классному клоуну, прозванному в честь персонажа «Стартрека». Оглядываясь назад, я понимаю, что «Здорово, Джон» (сюда, разумеется, можно было подставить другое имя — в зависимости от того, к кому я обращаюсь) наверняка работало бы и в качестве приветствия, и в качестве ответа на таковое. Однако то, что годилось для сельской школы сорок лет назад, сейчас могло бы не подействовать должным образом. Я позвонил Клодии на ее домашний телефон.
— Клодия Бэрроу.
— Приветствую.
Она засмеялась:
— И уже незачем спрашивать, кто говорит.
— Вот совпадение: мне как раз необходимо обсудить эту тему. Можно мне поговорить с Юджинией?
Дочь Клодии и Джина изучала в университете инженерное дело. Клодия передала ей трубку в середине объяснения мною преимуществ совместного проживания обоих родителей в семейном доме.
— Приветик, Дон. По-моему, в последний раз я с тобой говорила, когда мне было лет девять. Рози тогда ждала ребенка… Помнишь, ты мне помог пережить жутко паршивое время?
— Нет.
— В школе. Меня там прозвали Калькулон. И ты сказал одну вещь, которая мне очень помогла.
— Какую?
— Сейчас уже не помню. Что-то насчет того, что другие ребята завидуют умным. Думаю, тут важнее было то, что это говорил именно ты, а не мои предки. Они наверняка талдычили то же самое, но кто же слушает предков? В общем, наконец-то я могу сказать тебе спасибо. Так что спасибо.
— Превосходно. Но ребенку, о котором ты упомянула, теперь одиннадцать, и его зовут Хадсон, и мне нужно найти правильную форму приветствия, которую он мог бы использовать.
Я разъяснил проблему, и мы остановились на «Привет, Юджиния» (сюда, разумеется, можно было подставить другое имя — в зависимости от того, к кому Хадсон обращается), по желанию — с поднятием одной руки, как бы намекающим на жест «дай пять», однако без сопровождающего «дай пять» напора, причем упомянутое поднятие лучше вообще не совершать, если Хадсон не чувствует достаточного раскрепощения. В процессе приветствия не следовало проявлять чрезмерного энтузиазма, даже если Хадсон невероятно рад увидеть приветствуемого человека. Мы решили, что упомянутую формулировку приемлемо использовать и в отношении учителей — сбавив громкость и не слишком напрягая руку при поднятии.
Юджиния спросила:
— Когда я смогу познакомиться с Хадсоном? Судя по твоим рассказам, он классный.
— Его проблема — совершенно противоположная. Нехватка классности.
— Нехватка классности может быть очень даже классной.
19
Теперь Хадсон ездил на велосипеде в независимом режиме, и Рози настаивала, чтобы я позвонил отцу и поблагодарил его за помощь.
— Он это оценит.
— Он просто хмыкнет и выскажет какое-нибудь критическое замечание.
— Посмотрим.
Я позвонил ему, включив громкую связь, чтобы Рози тоже слышала, и поблагодарил за помощь.
Он хмыкнул:
— Кто-то же должен был ему сказать, как это делается. Уж не знаю, кто этим станет заниматься, когда меня не будет.
— Ну вот, — заметила Рози. — Я же тебе говорила — он это оценит.
Умение ловить мяч занимало вторую позицию в моем списке из трех несложных, но чрезвычайно важных пунктов. Когда мне было восемь, родители вынудили меня присоединиться к местной группе младших скаутов. Во всей скаутской деятельности меня привлекал один-единственный аспект — собирание значков. Но прежде чем я мог заработать хотя бы один, требовалось получить степень «бронзовый бумеранг», а для этого, в свою очередь, нужно было выполнить специальный набор заданий — в частности, достигнуть определенного процента успешности в ловле мяча, бросаемого с фиксированного расстояния.
После нескольких месяцев подготовки я вышел на эти испытания, однако сумел поймать мяч на один раз меньше минимально допустимого количества. Вожатый настаивал, что новую попытку можно осуществить лишь спустя четыре недели, но к концу этого временного периода я уже сумел убедить родителей позволить мне заменить скаутские сборы занятиями по айкидо. Однако я продолжал отрабатывать ловлю мяча и начал получать удовольствие от своих достижений безо всяких значков.
— Брось-ка мне ключи, — бывало, говорил я Рози. И одной рукой перехватывал их в воздухе, словно всегда умел это проделывать — как и все прочее человечество. Эту радость мог бы познать и Хадсон.
Я попытался подойти к проблеме непринужденно и исподволь.
— Хочешь, покидаем мяч? — спросил я.
— Думаешь, я не могу мячик поймать? — осведомился Хадсон. — И хочешь показать мне, как это делается, да?
Мне вовсе не следовало тратить силы на кружной путь. Мы с Хадсоном оба вполне комфортно себя чувствовали, выражаясь без экивоков.
— Это один из необходимых жизненных навыков, — пояснил я.
— А что будет, если я так никогда и не научусь?
— Это умение, которое требуется во многих видах спорта. Следовательно, ты не сможешь в них играть.
— Ну и отлично. Если мне не разрешат посидеть и почитать, я могу вести счет или еще что-нибудь такое делать. Или отбирать команды. У меня это хорошо получается.
— Спорт изобрели для того, чтобы практиковаться в навыках, которые пригодятся нам в критической ситуации. Собственно, умение бросать даже важнее, чем умение ловить. У человека великолепно получаются броски — лучше, чем у каких-либо других видов животных. Как это может нам пригодиться?
— На охоте. Когда убиваешь зверей камнями. Но мне-то не нужно…
— Совершенно верно. Животных так пугает способность человека швырять предметы, что, если на тебя нападает собака, достаточно сделать вид, что поднимаешь с земли камень, и это, скорее всего, отобьет у нее охоту атаковать. Даже в отсутствие камня.
— Серьезно?
— Ты предполагаешь, что я вознамерился тебя разыграть?
— Нет, пап.
Хадсон рассмеялся. Может быть, в нашей беседе все-таки крылся некий комический элемент, который мог служить законным поводом для веселья. А может быть, смех Хадсона следовало отнести к категории неподобающих реакций.
— Я сыграю, если можно взять теннисный мячик.
— Разумеется, теннисный. Какая тут возможна альтернатива?
— Мистер Уоррен заставляет нас кидать крикетным. А это больно. Если бросить сильно. А он бросает сильно.
Впрочем, в нашем распоряжении не оказалось представителей того или другого типа мячей.
— По-моему, один валяется на крыше, — сообщил Хадсон. — Соседские ребята приходили его поискать, но мама не разрешила им залезть наверх.
