Потому что она заняла очень, очень много времени.
Сказать по правде, она далась мне нелегко. В моей жизни происходит много всего, и есть множество причин не писать книгу. Работа в церкви и местном приюте занимает много времени. Мы с братом ходим на психотерапию. Это необходимо, чтобы переосмыслить наше прошлое, настоящее и будущее. Когда дело касается письма, я раз за разом замечаю, что повторяю эти опасные три слова: «Займусь этим позже». Но затем вчера я поговорил с братом. Это вошло у нас в привычку: мы часами сидим под крошечным деревом за нашей квартирой в жилищном комплексе «Пальмы на ветру» и беседуем до ночи. До недавнего времени мы говорили вчетвером, но один из четверых переехал, а другого усыновил наш близкий друг. (Прощания часто имеют сладко-горький вкус, но эти были слаще обычного.) Итак, мы с братом обычно посвящаем несколько минут беседы прошлому, прежде чем перейти к будущему. Я нахожу наши беседы очень примечательными. Они куда выше по качеству, чем большинство обычных разговоров.
Вчера вечером мой брат сказал: «Баз, ты уже достаточно наговорил. Пора писать». (Если честно, с тех пор, как он поступил в училище, брат стал немного задаваться. Но в данном случае он был прав.)
И вот я пишу.
Наша мама часто говорила, что мы все – части одной истории, и, хотя мы не можем выбрать обстоятельства и сюжет, мы можем выбрать, какими будем персонажами. (Доктор Джеймс Л. Конрой ничего такого не говорил, хотя, честно признаться, я еще не дочитал его книгу «Писатели, которые пишут хорошо, пишут прямо сейчас». Иногда я думаю, что если бы доктор Джеймс Л. Конрой последовал собственному совету и выбрал название покороче [Конрой, 178–186], тогда, возможно, книга оказалась бы не такой скучной. На самом деле, сомневаюсь. На самом деле, его книга – это просто груда экскрементов.) Разумеется, это все одна большая метафора, в которой я сравниваю жизнь с историей. Но мы жили именно так, мы с мамой. Даже сегодня я нахожу огромное утешение, думая об этом.
Итак, в моей истории есть много Глав. Я планировал описать их последовательно, сначала рассказать историю своей жизни и жизни моей семьи, начиная с момента моего рождения до той минуты, как я сел на этот умеренно удобный стул в этой умеренно удобной квартире в жилищном комплексе «Пальмы на ветру». Но недавно я кое-что услышал – и теперь убежден, что для моей истории лучше использовать «нелинейный нарратив» (Конрой, 402–403, затем далее 411–414 и, видимо, также 1). Я мог бы – и намерен – рассказать про истории моей матери, про фильмы моего отца, про плач моей сестры, про слова моего брата. Я напишу о войне и разрухе, об очень длинной прогулке через пустоши, о путешествии через океан, о том, как я нашел и потерял семью, о саде, о мясницкой лавке, о ресторане, о тату-салоне. Я напишу о вещах, что кажутся неправдоподобными;
я напишу о местах, которые кажутся невозможными. Я напишу о смерти, которая знакомится с каждым из нас; о жизни, которая приходит до нее; о разочарованиях; о нарушенных обещания; о плохих решениях – некоторые из них принял я сам, некоторые приняли за меня; о многих моих семьях и как каждая из них, к добру ли, к худу ли, меня изменила.
Но начну я (то есть глава 1 начнется) с двух бесед, которые были записаны год назад, в том же месяце, что и сейчас. Я недавно заполучил их после долгих поисков и, услышав эти беседы, сразу понял, как начать свой нелинейный нарратив. Он начнется не с сюжета и не с обстоятельств, но с самого главного элемента любой истории: характера (Кон-рой, 209–222). И, хоть это и не лучшая история, я все же надеюсь, что она хороша. Я полон оптимизма, ведь она заняла так много времени.
Она начинается с моих друзей.
Баз Кабонго Тампа, Флорида
2 декабря
От автора
Вик – персонаж вымышленный, но синдром Мёбиуса – вполне настоящая болезнь. Это редкое врожденное неврологическое расстройство, в большинстве случаев вызывающее лицевой паралич. Большинство людей с синдромом Мёбиуса не могут улыбаться и хмуриться, и у многих возникают сложности с дыханием, расстройства сна, затрудненное глотание, косоглазие, речевые осложнения и проблемы с зубами, косолапость, ограниченные зрение и слух. Эти осложнения также приводят к ряду проблем, включая предубежденное отношение окружающих и дискриминацию. Многих подростков с синдромом Мёбиуса недолюбливают и травят в школе, что вызывает депрессию и низкую самооценку. Зачастую людей с синдромом Мёбиуса считают умственно неполноценными.
«Я думаю, что людям с непохожими на других лицами надо сказать окружающим, что мы такие же, как все… Я со временем поняла, что, когда на меня таращатся, не надо уходить в тень (а хочется мне именно этого!). Вместо этого нужно просто открыть рот и заговорить. Это снимает напряжение».
Слова выше – цитата из нашей обширной электронной переписки с Лесли Дасилер (конечно, я привел ее здесь с разрешения автора). Мне довелось услышать историю Лесли, а также истории Роланда Бьянвеню, Дафны Хонма и Шейенн Оуэнс. Они все живут с синдромом Мёбиуса, и каждый из четверых сильно повлиял на характер и судьбу Вика. Я невероятно признателен им за то, что поделились своей жизнью, терпеливо отвечали на множество моих вопросов и читали многочисленные черновики книги. Также я выражаю благодарность Вики МакКаррелл из Фонда поддержки людей с синдромом Мёбиуса и фейсбук-группе Many Faces of Moebius Syndrom. Каждый раз, когда мне была нужна помощь, они охотно мне ее оказывали. Каждый из вас научил меня улыбаться сердцем, и за это я навеки вам благодарен.
Если хотите узнать больше про синдром Мёбиуса, отправляйтесь на Moebiussyndrome.org или посетите восхитительную страничку на Фейсбуке, Many Faces of Moebius Syndrome.
Похожим образом, братья Кабонго – вымышленные персонажи, однако многое из их истории основано на реальных событиях. С 1997 по 1999 год тысячи жителей Республики Конго были убиты или переехали в ходе гражданской войны. Среди них была и семья Кинзоунза.
На несколько лет мне выпала честь работать с Гиги Кинзоунза. Я знал, что он с семьей приехал из Республики Конго, они придерживаются христианской веры и посвятили жизнь преподаванию в школе, об их прошлом мне было ведомо очень мало. Пока я не стал их расспрашивать. И в ходе бесед, переписки и интервью у них дома (которого я никогда не забуду) я услышал их удивительную историю. Бегство База и Нзази из Республики Конго, их временное прибежище в лагере для беженцев и некоторые из предрассудков, с которыми они встретились в Штатах, – все это появилось после моих разговоров с семьей Кинзоунза. Не думаю, что смогу до конца выразить свою благодарность за то, что они посвятили мне столько времени, отвечали на мои вопросы, читали черновики книги, и больше всего – за то, с какой отвагой говорили о том, чего мне никогда до конца не понять. Я сердечно благодарен вам, Реймонд, Гиги, Нати, Сиама и Кутия (Абигейл).
Еще мне бы хотелось поблагодарить Патрика Литангу за его важные комментарии и за то, что делился со мной своим опытом; Дарко Михайловича и Колина Триплетта из службы Католической благотворительности за то, что они помогли мне лучше понять, как происходит процесс переселения беженцев.
