– Я проснулся две ночи назад, когда она уходила. Я пошел за ней. У нее есть дядя. И бабушка. Она живет в доме недалеко от сада.
…
– Я знаю.
Я споткнулся и чуть не упал:
– Ты знаешь?
– Да.
…
…
– Э-э-э… Ну ладно.
– Нзази сходил проверить ее вчера утром.
– Я ничего не понимаю. Мэд рассказала тебе?
Баз покачал головой:
– Несколько месяцев назад Нзази пошел за ней, совсем как ты. Он тогда разбудил меня, привел меня к дому и показал.
– Что ты увидел?
– Она смотрела телевизор. С какой-то старушкой. Там было грязно, но в общем ничего.
– А дядя? Ты видел дядю?
Теперь, когда мы говорили обо всем этом, я чувствовал, как важно, чтобы он понял. Мне было нужно, чтобы Баз увидел ту же картину, что и я: «Автопортрет мужчины, разрушающего телевизор». Проблема была в том, что нельзя же заставить другого человека остановиться перед картиной и разглядывать ее.
Баз покачал головой:
– Дяди я не видел.
– Но дядя есть, Баз! – Мне хотелось сорвать картину со стены и ткнуть ему в лицо. – Он ужасный. Я боюсь, что он причинит ей вред.
Баз помолчал несколько секунд. Когда он заговорил, я услышал в его голосе те же сомнения, которые сам испытывал последнюю пару дней.
– Ладно, – сказал он. – Мы пойдем сегодня ночью. Когда Коко заснет.
Я кивнул, чувствуя некоторое облегчение.
Коко и Нзази подбежали к нам из-за спины.
– Закончила!
До теплого парника оставалось километра два; холод стоял просто адский.
– Что закончила?
Коко кивнула на Нзази, который, к моему невероятному изумлению, начал делать битбокс.
– Йо, йо! Ага! – произнесла Коко, делая короткие, ритмичные паузы. – Нас упорол… салатный ролл. Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Нзази продолжал битбоксить, усложняя ритм, а Коко разразилась тирадой:
– Вот что вам скажут с аппетитом ребята:
Уважаем мы роллы из листьев салата.
Что за хруст, что за вкус, что за сладостный сок.
Ты на мясо забей, дай салата, браток!
Не наешься салатом, йо, слышь, что за капуста.
Да плевать, что сытнее, салат – это вкусно.
Кто мы такие, чтоб давить авторитетом?
Я скажу. Подожди до другого куплета!
Нас упорол… салатный ролл.
Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Я не кола, я Коко, это каждому известно.
Сделана в Квинс из лучшего теста.
Там стоит Баз, он старик, но крутой.
А это Удав, паренек непростой.
Заз всегда скажет правду, и он мне как брат.
Не слышишь его? Значит, сам виноват.
Мэд отошла, ее нету пока.
Оставь сообщение после гудка
(Биииип!)
Нас упорол… салатный ролл.
Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Слышь, мы тебя разыграли, как лоха.
Пару минут веселились неплохо, Слушай, чувак, ты чудила единогласно, Скажем раз, скажем два, и три, и многократно, От темы от этой я не отступлюсь, Слушай, чувак, и зачтется за плюс.
Слушай сюда, эта тема проста:
Раз повторю, и два, и до ста. РСА одобряют здоровый обед:
Лучше салата опции нет.
Нас упорол… салатный ром.
Наш рок-н-ролл – салатный ролл!
Улицы Нью-Милфорда недоумевали, что за напасть их посетила. Мы прочли рэп Коко раз, и два, и многократно. Я отправился в свою Страну Ничего, где я встретил множество чудил джерсийского пригорода, которые прятались по подвалам, выжидая, когда закончится наш гимн. Им пришлось ждать долго, очень долго.
* * *
Когда мы вернулись в парник, Коко все никак не могла заснуть. Взбудораженная успехом своего последнего хита, она лежала в спальнике и упрашивала База рассказать историю. Следовательно, он сдался и рассказал историю из Библии про то, как Моисей выводил народ израильский из Египта. Коко пару раз перебила, чтобы предложить варианты заголовка для его книги («Столп Огненный и Библия-II: Пересказ»). Мы уже бодро взбирались на Синай, когда она начала храпеть. Баз сказал Нзази оставаться с Коко, пока мы пойдем проведать Мэд. Он пообещал, что мы скоро вернемся.
Мы с Базом вышли из сада вместе. Шагнули в исключительный холод ночи, чтобы сделать какое-то дело.
Мое внутреннее объятие сбоку все дрожало.
Баз сказал:
– «Метс» – отстойная команда, знаешь ли.
Я только-только выполз из-под забора после того, как мои метсики за него зацепились. Баз непринужденно перемахнул через железную сетку и ждал на другой стороне со своим едким замечанием. Словно я не слышал такого раньше.
– Да, знаю. Но раньше играли неплохо.
Мы шли к дому Мэд. Баз снял бейсболку и сунул мне под нос, объясняя, как волнительно наблюдать за восхождением новых звезд из «Янкиз». Я вспомнил весну, когда мы с папой решили стать фанатами «Трентон Тандерс». Их курировали «Янкиз», что позволяло нам заранее узнать побольше о главных врагах. В лиге класса АА реже ставили раннеров на третью линию, чаще разыгрывали билеты по лотерее и продавали больше сморщенных хот-догов. Но, как говорил папа, «бейсбол есть бейсбол, Вик. Куда лучше сходить на игру, чем бить баклуши дома».
Как же меня бесило, когда он говорил про баклуши. А теперь? Черт, конечно, я скучал по баклушам.
Пару кварталов Баз распространялся про «Тандерс» и «Янкиз» с энтузиазмом истинного фаната. Однако меня не то чтобы восхищали команды, которые покупали новых игроков вместо того чтобы учить уже существующих. (Джитер не в счет.)
Двадцать семь чемпионатов? Круто. Мне и двух было вполне достаточно.
Хотя, возможно, на каком-то личном уровне в этом была логика. «Янкиз» стремились победить любой ценой. А для «Метс» главным была хорошая игра. У «Янкиз» были Рут, Гериг и Мэнтл. У «Метс» – Сивер и Пьяцца. (Гуден и Стро-бери в итоге надели форму «Янкиз», поэтому папа их не учитывал.) Как ни печально, я вынужден был признать, что у «Метс» было что-то общее с предпринимательством в сфере аренды автомобилей. Но еще у них было сердце. И для мыслителей сердцем вроде нас с папой это было делом первой важности.
– Может, тебе поменять любимую команду? – предположил Баз.
