– Вроде у себя в кабинете.
Мендес приказывает Рону подождать со мной в комнате, пока она поболтает с лейтенантом. Оставшись наедине с детективом Роном, я опускаю голову и прижимаюсь лбом к столу, отчасти от усталости, но в основном потому, что не желаю с ним говорить. Он с минуту шагает по комнате, потом останавливается и пролистывает мою папку:
– Ну и как тебе Рокфеллер-Центр?
Я поднимаю голову:
– Что?
Он склоняется над открытой папкой и достает папин список. Я уже и забыл, что он до сих пор у Мендес.
– Сбрось меня с вершины нашей скалы, – читает он вслух. – Это же название обзорной площадки на крыше Рокфеллер-Центра, да? Я… – Он бросает мимолетный взгляд на открытую дверь, потом снова смотрит на меня. – Я был на Вершине Скалы в прошлом году. Лучшая панорама в городе. Особенно в это время года.
…
Сучий сын.
…
Вновь появляется сержант Мендес и, выгнав Рона в коридор, закрывает дверь и садится на свое кресло:
– Вот и я.
Она говорит что-то еще, но я не слышу. Я ухожу в свою Страну Ничего, где ко мне подходят юные родители, свежелицые, влюбленные, на крыше небоскреба, с панорамой Нью-Йорка за спиной. Рокфеллер-Центр. Вершина Скалы.
Может, детектив Рон и не такой уж чистокровный пудель. Может, в нем есть что-то от скаковой лошади.
ВИК
– Два дня, – сказал я.
– Строго говоря, две ночи, – сказала Коко, изучая меню, словно у нас был выбор и словно мы не съели бы то, что принесет нам Марго. – Прошло всего полтора дня. Подумаешь, мелочи. Эй, Заз. Как думаешь, в картошке с сыром есть анальный секрет бобров? Только честно.
Нзази щелкнул пальцами один раз.
Коко вздохнула и закрыла меню «Наполеона»:
– Мэд была права, Вик. Ты меня сломал.
Я пристально смотрел через стол на братьев Кабонго. Вчера утром – после того, как я увидел «Автопортрет мужчины, разрушающего телевизор», – Нзази исчез. Его не было до обеда.
Но что поделать.
Не мое дело, куда ходил Нзази.
– Что это за пипец – трикальций фосфат? – спросила Коко, читая этикетку на маленькой бутылке. Она повернула ее, чтобы прочесть надпись на передней стороне. – Органическая столовая приправа. Трикальций фосфат – это разве органический?
Она переключилась на бутылку с кетчупом. Мы терпеливо ждали, пока Марго удивит нас сегодняшними блюдами.
Вчера весь день я провел в сомнениях, рассказывать Базу или нет. Та часть моего мозга, которая думает мозгом, проголосовала за «конечно, блин», и это случилось по следующим причинам.
1. Мой мозг не в силах был избавиться от воспоминания о дяде Мэд, этой яростной копии Матиссова «Автопортрета». (По этой же причине я склонялся к тому, чтобы попросить База прихватить с собой бейсбольную биту.)
2. Эти синяки на запястье Мэд, которые она показала мне на крыше дома бабушки и дедушки… Теперь я понял, откуда они. И это понимание налагало на меня обязательства. Потому что ни один порядочный человек не позволит такому отстою продолжаться.
3. Хотя я питал космических масштабов отвращение к бойфренду Фрэнку с его менталитетом а-ля «Зарой голову в песок и не снимай костюм, дружок» (и это я еще молчу об испорченных плодах его чресел, Клинте и Кори)… при всем моем отвращении я никогда не переживал, что бойфренд Фрэнк причинит вред маме или мне. Однако, если бы это было не так и кто-то со стороны знал об этом, мне бы хотелось, чтобы они не молчали.
Однако часть моего мозга, которая думает сердцем, говорила «не-а» по следующим причинам.
1. Очевидно, Мэд ничего не рассказала Базу.
Следовательно, она хотела сохранить все в тайне.
И я хотел, чтобы ее желания были неприкосновенны.
Но: этого было недостаточно.
Итак: я ему расскажу.
И: если Мэд разозлится, что я выдал ее секрет, то я как-нибудь это переживу. Честно говоря, лучше уж она будет злиться на то, что я что-то рассказал, чем на то, что я смолчал.
– Bonjour, mes petits gourmands, – не успела Марго договорить эту нелепую фразу, как уже схватила База за плечи. В ее глазах был какой-то лихорадочный блеск. – Подождите секундочку, сейчас я принесу вам газировку и воду для тебя, Мбемба. И знаете что? Сегодня вы останетесь довольными.
– Ты опять подожгла алкогольные бананы? – спросила Коко.
– Боюсь, что в жироуловителе не осталось рома. Придется подождать следующей доставки. Нет, сегодня вас ждет здоровая пища. Мои знаменитые роллы из латука!
Ее слова были встречены густым молчанием.
– Ну уж простите. – Она перешла на шепот. – Мне по-прежнему некуда девать этот клятый салат.
– Мы съедим его с благодарностью, – сказал Баз.
Марго Бонапарт внимательно посмотрела на него, а потом внезапно спросила:
– Как там Рейчел?
Должно быть, она сразу об этом пожалела: опустила глаза в пол, пробормотала что-то про еду на плите и исчезла. Коко достала карандаш и начала что-то калякать на салфетке.
– Она ранняя Глава? – спросил я.
Баз снял свою бейсболку и положил на стол:
– Кто?
– Марго?
– С чего ты решил?
– Когда мы только познакомились, Марго сказала кое-что… Я спросил про деньги, и она сказала, что у вас по всему городу есть ранние Главы, которые помогают, когда надо. Тофер предложил бесплатные татуировки, Норм вообще готов магазин уступить. Мне кажется, Главы согласны делиться с тобой не только своими историями. Ну, в общем, вы никогда не платите Марго. И она никогда не требует платы. Я и подумал…
– Грузовик.
…
– Что?
– Пару дней назад грузовик чуть не раздавил тебя. Как букашку. Знаешь, почему я тебя оттащил?
Я не подумал, что у База могла быть какая-то конкретная причина… кроме как спасти меня.
– Потому что ты был невнимателен. Ты не видел, что происходит на дороге, а я видел. Я видел грузовик. Поэтому и оттащил тебя.
– Ага.
Он хлебнул воды:
– Баз, я не понимаю.
– Тебе не обязательно понимать.
Блин. Я сам напросился.
– Послушай, – сказал он. – Тут ничего сложного нет. В мире – и в этом городе – есть много людей, которые не обращают внимания. Они не видят, что их раздавит грузовик.
– А ты видишь?
Он кивнул:
– Обычно да. Так почему бы и не сделать что-нибудь? Люди обычно просто пожимают плечами и смотрят. На ужасные вещи. Я знаю это, знаю на опыте. Но с меня хватит, я больше не буду пожимать плечами. Не буду наблюдать. Да и истории мне пригодятся.
