МЭД
– Да ты гонишь, – сказала Коко, уставившись на свое мороженое. Она повернулась к Базу, и нижняя губа у нее дрожала. – Он ведь гонит, да? Скажи?
Баз так сильно смеялся, что не мог ни подтвердить, ни опровергнуть предположения Коко.
– Я не вру, – сказал Вик. – Я видел в какой-то передаче. То ли в новостях, то ли в викторине… В списке ингредиентов «натуральный ароматизатор» – это не всегда хорошо. Взять хотя бы кастореум, выделение анального секрета бобров. Они используют его, чтобы помечать территорию, но, оказывается, он пахнет то ли ванилью, то ли малиной, и поэтому мы его используем…
– Молчи, – сказала я.
– …в качестве пищевого ароматизатора.
Заз дважды щелкнул пальцами.
Медленно, словно к морозилке прикрепили бомбу, Коко потянула дверь на себя, заливая помещение облаком холодного тумана. Она вытащила ведерко с мятно-шоколадным мороженым и внимательно вгляделась в список ингредиентов. «…Натуральные арома-ти-заторы». Она схватило другое мороженое, потом еще и еще, каждый раз читая ингредиенты и под конец издавая тихий жалобный писк.
– Хм, Вик, – сказала я, – по-моему, ты сломал Коко.
– Этого не может быть… – пробормотала она, тупо уставившись на коробку шоколадно-вишневого.
– Извини, – сказал Вик, не поднимая глаз.
Коко с силой хлопнула дверью морозильника. Она была готова расплакаться.
– Это пипец что такое. – Она сложила руки на груди. – Ну и ладно. Ну и подумаешь. Я слишком люблю мороженое, чтобы беспокоиться об анальных тайнах бобров.
– Секрете, – сказал Вик.
Мы истерически расхохотались. Я чуть не подавилась; Баз прервался, лишь чтобы сказать, что эта сцена точно появится в его книге.
Я подняла руку:
– Ладно, ладно. Успокоились. У меня есть заявления.
Манифест Мэд гласит: чем дольше не просишь прощения, тем сложнее это сделать.
Коко, с самого утра смотревшая в мою сторону косо, злобно на меня зыркнула:
– Я заявляю, что недавно вела себя как последняя задница. Я заявляю, что отныне мы будем зваться Ребятами с Аппетитом, и это официально, неотменяемо, и в общем и целом ужасно крутое имя для банды, и что я была невероятно огорчена, что Коко придумала его первой.
– Ребята с чем? – спросил Баз.
– Ах да, – сказала я. – Тебя тогда не было. Коко назвала нас «Ребята с Аппетитом».
– Так нельзя… Мэд, ты пропустила заявление. – Коко прокашлялась. – И назвались они Ребята с Аппетитом, и они жили, и они смеялись, и увидели, что это хорошо.
Баз словно пытался сдержать улыбку.
– Ты стянула это из Библии.
– Не-а.
– Да точно. «И увидел Бог, что это хорошо». Это же история о Сотворении мира.
– И что, теперь только Бог может видеть, когда что-то хорошо? Я вижу, что что-то хорошо прям постоянно, чтоб ты знал. Иногда я даже вижу, когда что-то очень хорошо.
– Ладно, – сказала я. – Мы, похоже, отклонились от темы. – Я достала из кармана куртки финальный штрих моего заявления, гвоздь программы извинений. – Я объявляю, что мы, Ребята с Аппетитом, будем носить эти браслеты с гордостью, честью и постоянством, как внешний признак нашего внутреннего перерождения.
Я протянула браслет Базу, потом Зазу, потом Коко. Последний я приберегла для Вика.
Две ночи назад я до утра корпела над этими браслетами, сшивала вместе хлопок, потом вышивала три белые буквы, простые и четкие: РСА. Они были больше обычных браслетов, сантиметров в десять, достаточно широкие, чтобы закрыть все запястье. Это было важно. Идея пришла мне в голову, когда я вспоминала, как увидела болячки Вика на канале «У золотой рыбки».
Я протянула браслет Вику, пытаясь говорить взглядом. Смотри, такой длины должно хватить. Если я не могла исцелить его раны, я могла по крайней мере их спрятать. Он внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала волну того же трепетания, что и вчера на крыше. Я улыбнулась ему, перекинула волосы на одну сторону и окинула взглядом всех остальных.
– Я заявляю, что мы, Ребята с Аппетитом, – одна семья. Коко вскинула руки в воздух. Я почувствовала дуновение ветерка, и, прежде чем я смогла ее остановить, Коко обвилась вокруг меня в удушающем объятии. Разобрать слова за ее рыданиями было сложно, но я почти уверена, что она меня благодарила.
Мы надели браслеты, и Баз вытянул вперед запястье:
– Да будет так.
Коко хлопнула в ладоши, декламируя нараспев:
– Ре-бя-та с Ап-пе-ти-том… Ре-бя-та с Ап-пе-ти-том.
Мы с Виком рассказали всем о событиях прошлой ночи: о том, как мы выполнили третье задание и поняли истинное значение фразы о дымящихся кирпичах. Мы обсудили четвертый пункт списка: утопи меня в нашем колодце желаний, – и они поделились со мной историей неудачной экспедиции в торговый центр и встречи с диарейным единорогом Барбары Теттертон.
– В «Гостиной» они увековечили свой союз, – сказал Баз. – На крыше они впервые поцеловались. Это их личные места.
– А что такого личного в Утесах? – спросила Коко.
– Сильвия и Мортимер Альтной, – прошептал Вик.
Он рассказал всем про скамью с табличкой, посвященную супругам Альтной, и что «Альтной» переводится как «старо-новый».
– Мои родители говорили, что будут любить друг друга, пока не станут «старо-новыми». И посмотрите-ка… – Он достал из рюкзака Последнюю записку своего отца и указал в самый конец. – Подпись.
В воздухе висело ощутимое напряжение. Мы все его чувствовали. Будто Последняя записка была картой сокровищ, и мы только что поняли, какое место отмечено крестиком.
– Ладно, давай посмотрим на это с другого угла, – сказала я.
– Ты о чем? – спросил Баз.
– Ну, мы можем пытаться понять, что это за колодец желаний, а можем подумать, были ли еще какие-то особые места, которые что-то значили для твоих родителей, Вик. Куда они пошли на первое свидание, может, или их школа, или…
– Или где они поженились, – сказала Коко.
ВИК
Коко сообщила нам, что ей потребуется еще минут одиннадцать, чтобы выбрать мороженое (и плевать на натуральные ароматизаторы!) По ее словам, так мы отплатим ей за отличную подсказку.
Следовательно, Мэд вышла наружу покурить.
Следовательно, я пошел за ней.
Мы сели на тротуар, она затянулась, и я расстроился. Мне хотелось, чтобы на земле как можно дольше существовала Мэд. А ее привычка к курению сильно мешала моим планам, что подтверждали и история, и наука.
– Знаешь, мы не найдем колодец желаний, – сказал я.
– Вот это я понимаю – оптимизм.
