Абдалла, не имевший родных братьев, обрел власть в семье благодаря тесным отношениям с Фейсалом и важной роли, которую он сыграл для объединения семьи после изгнания Таляля. В семейных спорах он выступал как нейтральный миротворец, и это стало одной из причин, по которым его избрали наследным принцем после смерти Халеда. Еще одна причина состояла в том, что он руководил важным элементом саудовского общества — национальной гвардией. Деятельность национальной гвардии строилась на основе племенной системы, и Абдалла преобразовал ее в серьезную военную силу, а также использовал для создания неофициальной сети социальных услуг. Клиники, функционировавшие под эгидой национальной гвардии, были известны своими высочайшими стандартами работы. Одна из них стала всемирно признанным центром по разделению сиамских близнецов{69}.
Королевская семья умела хранить свои секреты; мало кто реально знал о взаимоотношениях сыновей Абдель-Азиза. Вследствие недееспособности Фахда Абдалла как наследный принц руководил правительством. Ходили слухи о конфликте между Абдаллой и братьями Фахда из клана Судайри{70}. Считалось, что некоторые сыновья объединились со своими кровными братьями, чтобы перехватить у Абдаллы власть, однако подтверждений этому нет. После скандальной истории с королем Саудом семья пыталась держать все в тайне.
Незадолго до болезни король Фахд сместил Хишама Назера с поста министра нефти, будучи недоволен его работой. В августе 1995 года он выступил с простым и коротким заявлением об увольнении Назера. При выборе нового министра нефти король Фахд отошел от традиции и предложил этот пост не правительственному чиновнику, а генеральному директору Aramco Али аль-Наими. Тот узнал новость о своем назначении министром нефти и минеральных ресурсов во время отпуска на Аляске. Ему было приказано вернуться в Саудовскую Аравию для получения официального извещения{71}.
Возможно, аль-Наими и удивился своему быстрому карьерному росту, хотя у него имелся повод подозревать, что такое предложение ему поступит. Примерно за год до этих событий у аль-Наими произошла внезапная аудиенция с королем Фахдом, на которой они довольно долго обсуждали нефтяную политику. Аль-Наими быстро понял, что это было собеседованием перед приемом на работу, поэтому давал политически корректные ответы и позволил королю убедиться в том, что его основной функцией всегда было «управление королевской компанией»{72}.
Назначение аль-Наими на должность министра нефти ознаменовало доминирование Aramco в саудовской нефтяной политике. Прошли времена, когда аль-Наими как генеральный директор был вынужден отбиваться от попыток министерства финансов забрать у компании выручку. Однажды бывший министр нефти Ямани решил перевести Aramco под крыло уже существующей корпорации PetroMin, что фактически означало передачу Aramco в ведение министерства нефти{73}. Высшее руководство Aramco было обеспокоено планами, связанными с PetroMin, поскольку считало, что министерство нефти и так плохо управляется и его официальные лица ставят во главу угла политические, а не деловые цели. Назначение же аль-Наими министром нефти в 1995 году означало, что компании Aramco ничего не угрожает и что нефтяная политика в Саудовской Аравии становится более профессиональной. После того как многолетний сотрудник Aramco возглавил министерство нефти и минеральных ресурсов, оно фактически стало политическим инструментом, служившим интересам компании. Разумеется, эти интересы совпадали с интересами семьи аль-Сауд — получением и сохранением долгосрочной прибыли и власти.
В возрасте 60 лет Али аль-Наими ушел с должности генерального директора Aramco, чтобы поступить на правительственную службу. Он оставался в совете директоров компании, но больше не управлял бизнесом. Его внимание переключилось на вопросы нефтяной политики и, в частности, на сложную задачу установления уровня добычи нефти в стране. Министр нефти нес личную ответственность за переговоры с другими странами — как членами ОПЕК, так и не входящими в ее состав.
Вместо аль-Наими генеральным директором Aramco стал Абдалла Джума. Он был одним из первых генеральных директоров Aramco, не имевших опыта работы в инженерном деле или геологии. Ранее он изучал политологию и историю, а также писал и публиковал стихи. Во время Войны в заливе Джума, бывший тогда исполнительным вице-президентом, являлся главным официальным представителем Aramco. Эта роль была крайне важной: Джума отвечал за формирование положительного образа компании{74}. Опыт Джумы пригодился Aramco в середине 1990-х, когда она осуществляла глобальную экспансию и диверсификацию, и компании требовался сотрудник, знавший, как выступать от ее имени. Благодаря свободному владению английским, широкой улыбке и решительной речи Джума стал именно тем человеком, который мог успешно представлять саудовцев, желавших продавать свои услуги и нефтяные продукты всему миру.
* * *
В 1933 году Гарри Сент-Джон Бриджер Филби опубликовал короткую монографию с описанием своего путешествия по аравийскому региону Руб-эль-Хали{75}. Филби был лишь вторым представителем западного мира, который пересек эту огромную пустыню с дюнами из красного песка, порой достигающими высоты 250 метров. Пустыня граничит с Йеменом и Оманом на юге и Объединенными Арабскими Эмиратами на востоке. В год там выпадает менее четырех сантиметров осадков. В пустыне находятся некоторые из крупнейших нефтяных месторождений. Часть месторождения «Гавар», самого крупного в мире, расположена вдоль северной границы Руб-эль-Хали.
Том Барджер и его коллеги в 1938 году исследовали некоторые территории этого региона в поисках нефти, однако ничего не нашли{76}. В 1968 году на восточной границе Руб-эль-Хали, неподалеку от границы с ОАЭ, геологи Aramco обнаружили нефть в новом месторождении, получившем впоследствии название «Шайба». По словам американского дипломата Ричарда Изона, нефть там была настолько легкой, что «ее можно было почти сразу же заливать в бензобак» без дополнительной очистки{77}. В 1968 году в мире было много нефти, поэтому Aramco не торопилась разрабатывать это труднодоступное нефтяное месторождение. Кроме того, для перекачки нефти требовались значительные капиталовложения, так что Aramco предпочла оставить нефть под землей{78}. Тем не менее компания сохраняла интерес к Шайбе. Дальнейшие испытания, проведенные в 1974 году, показали, что нефть в Шайбе может лежать довольно близко к поверхности земли, но доступ к ней все равно был непростым. Поэтому месторождение не заинтересовало ни Aramco, ни ее американских акционеров.
В 1990-е годы Aramco начала использовать горизонтальное бурение в отдельных проектах. После того как такое бурение стало сопровождаться созданием трехмерных подземных карт, это значительно упростило доступ к нефти, спрятанной под огромными песчаными дюнами Шайбы{79}. Однако расходы на инфраструктуру все же оставались слишком большими. Компании пришлось бы передвигать целые дюны, чтобы построить аэропорт, сооружения для перерабатывающего оборудования, дома для рабочих и дороги — при этом она не хотела разрушать близлежащие дюны и солончаки между ними. Даже в 1995 году затраты на разработку Шайбы составляли пять-шесть миллиардов долларов{80}. Aramco и саудовское министерство нефти попытались привлечь инвестиции других крупных отраслевых игроков. По словам аль-Наими, компании Shell и Mobil заинтересовались перспективами, связанными с Шайбой, и сделали ряд предварительных предложений. Иностранные компании «не думали, что Aramco действительно займется разработкой», но понимали, что такой проект теоретически возможно осуществить за пять лет и он обойдется в пять миллиардов долларов.
