Макги нужно было идти на другое собрание, и он завершил разговор. В то время основным приоритетом Госдепартамента на Ближнем Востоке была ситуация в Иране. Макги верил, что, если Aramco сможет на некоторое время умиротворить саудовцев, это здорово поможет США. Последнее, что было нужно Госдепартаменту в то время, — попытка Саудовской Аравии копировать политику Ирана в области национальных ресурсов. Разумеется, у Саудовской Аравии не было такого же подстрекателя, ультранационалиста и популиста, как Мухаммад Мосаддык. Абдалла Сулейман имел определенные амбиции, но всегда сохранял лояльность к своему королю Абдель-Азизу. В нем не было ни капли национализма.
В конечном итоге Сулейман решил на время отложить идею покупки акций и получения мест в совете директоров и заняться другим, более важным на тот момент вопросом — обсуждением роста доходов. Но Aramco понимала, куда ветер дует. Компания знала, что, хотя ей пока и удалось отбиться от требований Сулеймана ввести саудовцев в совет директоров (в какой-то момент министр финансов даже захотел, чтобы Aramco назначила в совет столько же саудовцев, сколько в него входило американцев), со временем ей придется вернуться к обсуждению этой проблемы. В качестве предупредительной меры правление Aramco в 1952 году решило передать ряд своих ключевых функций акционерам компании — четырем основным американским нефтяным компаниям{17}. В конце концов Aramco в 1959 году все же добавила в свой совет директоров двух саудовцев: Абдаллу Тарики, первого в истории Саудовской Аравии министра нефти, и Хафиза Вахбу, бывшего посла Саудовской Аравии в Великобритании{18}.
* * *
Но даже отсутствие у Сулеймана националистических устремлений вроде иранских ничуть не облегчало положение Aramco. В тот самый момент, когда Aramco посчитала, что саудовцы вполне удовлетворены гарантированным поступлением десяти миллионов долларов от компании, Сулейман обнаружил серьезное несоответствие между стоимостью барреля продаваемой Aramco нефти и зафиксированной ценой, на основе которой Aramco платила саудовцам. Министр финансов посчитал, что компания скрывает от Саудовской Аравии принадлежащую ей долю денег.
Сулейман заметил, что Aramco продает свою сырую нефть за бо́льшую сумму, чем была оговорена сторонами в качестве основы для платежей в пользу Саудовской Аравии. Aramco рассчитывала размер своих платежей Саудовской Аравии в рамках соглашения о распределении прибыли исходя из цены 1,43 доллара за баррель. В реальности она получала за каждый баррель намного больше. В то время Aramco продавала всю свою нефть материнским компаниям. От продажи нефти своим материнским компаниям в порте Рас-Таннура Aramco получала 1,73 доллара за баррель. А от продажи им нефти через трансаравийский нефтепровод — 2,41 доллара за баррель.
Aramco существенно недоплачивала Саудовской Аравии{19}. Сулейман захотел получить этот долг, но теперь он решил пойти американским путем и пригласить американскую консультационную компанию. В июне 1952 года Сулейман выбрал техасскую компанию DeGolyer and MacNaughton. По словам Дьюса, она была «известна своим высоким уровнем компетенции в вопросах ценообразования нефти»{20}. Ко времени, когда Сулейман рассказал об этом Aramco в ноябре 1952-го, представители DeGolyer and MacNaughton уже рассчитали, что Aramco утаила около 20 миллионов долларов, продавая нефть по более высокой цене, чем та, которая использовалась для расчета налогов в пользу Саудовской Аравии{21}.
Во время очередного раунда переговоров между саудовцами и американскими нефтяниками рядом с саудовским министром финансов сидел Льюис МакНотон. Он предложил совершено новое решение: создать более чистую формулу ценообразования наподобие той, которая использовалась для определения цены нефти в Западном полушарии. Он сравнил сырую саудовскую нефть с американскими сортами, определил, что она более всего похожа на западнотехасскую сернистую нефть с показателем плотности на уровне 36,5° API, а затем использовал для определения цены «сложные математические расчеты» и «суммы дополнительных транспортных издержек по перевозке с территории Саудовской Аравии» в другие регионы мира.
Гэрри Оуэн сообщил, что Aramco была «очень обеспокоена возможными проблемами в сфере конкуренции», которые мог вызвать подобный расчет цен, а также «вероятным ретроактивным эффектом». Сулейман к тому времени уже потребовал, чтобы МакНотон «рассчитал, как бы выглядела картина при использовании формулы с января 1950 года». Позже Aramco вычислила, что в этом случае компания была должна Эр-Рияду еще около 50 миллионов долларов{22}. После этой первой встречи серьезные переговоры были возобновлены только в 1953 году после возвращения принца Фейсала из дипломатической поездки в США{23}.
К тому времени в воздухе как будто повисло напряжение. На Хэра давили с тем, чтобы он встретился с Абдель-Азизом и урегулировал конфликт, однако интуиция говорила послу, что аудиенция у короля не будет особенно плодотворной. Вместо этого он решил действовать через министра финансов. За несколько месяцев до этого, в разгар непростых переговоров о продолжении аренды аэродрома в Дахране американской армией, Абдалла Сулейман оказал ему серьезное содействие. И Хэр посчитал полезным позволить саудовцам поставить себе в заслугу достижение компромисса{24}.
Он надеялся, что подобный подход можно применить и для улаживания разногласий между Aramco и Сулейманом. Aramco получит то, что она хотела, «а саудовцы смогут заявить, что компания выполнила все их условия»{25}. Хэр понимал, что действовать нужно быстро, поскольку срок его пребывания в Саудовской Аравии в качестве посла близился к концу. Президент Эйзенхауэр уже назначил его послом в Ливане, и вскоре Хэр планировал покинуть Аравийский полуостров.
Население Джидды страдало от влажности, типичной для конца июня, но Хэр и Сулейман начали переговоры в относительно прохладных помещениях дворца. Хэр обратился к министру финансов с тем, чтобы обсудить ситуацию с Aramco и напомнить, что после отъезда Хэра из Саудовской Аравии обязанности посла (до момента назначения официального преемника) будет исполнять поверенный в делах. Затем Хэр заговорил об очевидном отсутствии прогресса в переговорах о цене нефти. Сулейман ответил в непривычной для себя откровенной манере и был «рад, что Хэр сам затронул этот вопрос».
Шейх принялся объяснять, как он «стремился облегчить ситуацию, предоставив возможность американцам (то есть Aramco) иметь дело с американцами (то есть с МакНотоном). Но из этого ничего не вышло». Сулейман был готов сдаться и «передать рассмотрение вопроса другим властям». Он не уточнил, о каких «других властях» идет речь, но Хэр предположил, что Сулейман может иметь в виду саудовского министра иностранных дел, имевшего право закрывать порты, запрещать использование телекоммуникаций и даже, с санкции короля, отказывать руководителям Aramco во въезде в королевство.
