Aramco считала, что дружелюбие саудовцев объясняется тем, что в их казначействе начало оседать больше денег. По консервативным подсчетам Гэрри Оуэна, платежи Aramco в пользу Саудовской Аравии за 1950-й календарный год составили около 110 миллионов долларов{3}. А перспективы на 1951 год казались еще более радужными. В мае Aramco увеличила свою плановую производительность на 100 000 баррелей нефти в день до максимума в 850 000 баррелей в день{4}.
Для того чтобы снизить беспокойство Aramco, Абдель-Азизу и Фейсалу не потребовалось много сил. Пиры, аудиенции и лесть совершили чудо в течение нескольких следующих месяцев. Гэрри Оуэн и Фред Дэвис верили, что налоговая сделка позволила наконец благополучно разрешить все вопросы в отношениях с Саудовской Аравией, поскольку саудовцы получили то, чего не имела никакая другая ближневосточная страна, — соглашение о равном распределении прибыли. И поэтому для Гэрри Оуэна стало огромным сюрпризом то, что меньше чем через месяц после многообещающей встречи с королем Сулейман потребовал досрочно совершить все платежи следующего года. Дэвис, Оуэн и Мур отправились в Эр-Рияд, чтобы обсудить это требование с Саудитами. Когда руководители Aramco прибыли, их принял не Сулейман или кто-то из его заместителей, а наследный принц Сауд.
С возрастом Абдель-Азиз начал слабеть и поэтому все чаще поручал выполнение тех или иных обязанностей старшему из сыновей, своему предполагавшемуся наследнику — крупному и общительному Сауду. Люди из Aramco очень хотели получше узнать человека, который вскоре мог стать королем. Из всех принцев Aramco в основном имела дело с вторым сыном короля, Фейсалом. Они считали Фейсала «крепким орешком», а наследного принца Сауда — его полной противоположностью.
Встретившись с Саудом, Дэвис, Оуэн и Мур увидели полного человека с открытой широкой улыбкой. Под его огромным телом почти никогда не было видно стульев, на которых он сидел. Его двойной подбородок нависал над одеждой, глубоко посаженные глаза на крупном лице внимательно смотрели на посетителей. Люди из Aramco объяснили, что Абдалла Сулейман потребовал заплатить вперед за следующий год. Сауд «выразил огромное удивление» и спросил у американцев, как те планируют реагировать.
Мур заявил, что компания не будет удовлетворять подобные просьбы, и Сауд «полностью с этим согласился» и даже сказал, что напишет письмо министру финансов.
«Возможно, в этом не будет необходимости», — сказал Мур. А затем люди из Aramco отступили от протокола, нарушив правила отношений между королем и нефтяной компанией. Заинтригованные тем, почему саудовцам мог понадобиться такой крупный аванс, руководители Aramco поинтересовались у сына короля состоянием саудовских финансов. Дэвис заявил, что наследному принцу, играющему теперь более значительную роль в выполнении «правительственных обязанностей», может быть небезразлично, как используются средства казны. Сауд согласился, на чем аудиенция и закончилась. Американцы были очарованы. Им казалось, что они наконец нашли человека, который понимает, чего хочет Aramco{5}.
Вскоре выяснилось, что эта надежда была не только преждевременной, но и ни на чем не основанной. Сауд оказался слабым лидером. Он жаждал наслаждений (прежде всего для самого себя) и удовлетворял свои прихоти с помощью экстравагантных предметов роскоши, дворцов и огромного количества еды и напитков. Попытки порадовать других людей утверждениями, которые те хотели услышать, представляли для него еще один способ обеспечить себе душевный покой. Сауд не имел достаточно мужества для серьезного противостояния своим братьям или американцам. Пока текла нефть, Сауд блаженствовал. Его работа или как минимум ее часть состояла в том, чтобы делать людей из Aramco счастливыми. А работа шейха Абдаллы Сулеймана — в том, чтобы сделать возможным все остальное.
* * *
После беседы с Саудом Оуэн лично встретился с Сулейманом и отверг его просьбу о выплате налогов авансом. Министр финансов, как отмечали несколько послов США в стране, должен был выполнять все желания Саудитов и финансировать расходы всей страны. Наследный принц тратил кучу денег. Помимо прочего, Сулейман следил за тем, чтобы у Абдель-Азиза всегда имелось достаточно средств для удовлетворения потребностей его подданных (и он справлялся с этой задачей точно так же, как в былые времена: с помощью сундуков с монетами).
Абдель-Азиз воспринимал свое королевство как огромную конфедерацию племен, объединенных за счет невероятных усилий: военных побед, устройства браков или подкупа. Для поддержания порядка на огромной территории использовались традиции, принятые у многих поколений. К примеру, любой, кто обращался к королевскому меджлису (открытому суду), мог получить бесплатную еду и возможность высказаться. Если у человека не было денег на самое необходимое, король помогал. Подобные проявления публичной щедрости усиливали власть Абдель-Азиза в мирные времена, когда исчезли возможности доказывать свою силу, подавляя восстания. У Сулеймана было много обязанностей, и король полагался на него. Однако ни одна из обязанностей не была более важной, чем переговоры с Aramco.
Aramco продолжала отвергать все новые требования об авансовых платежах, поступавшие от Сулеймана и его заместителя Наджиба-бей Салхи. В конце концов Салха сообщил Оуэну: Сулейман собирается доложить о происходящем Абдель-Азизу, и «если король его не поддержит, министр финансов попросит освободить его от исполнения своих обязанностей». Когда Оуэн провожал Салху к машине, тот «полушутливо заметил, что, может быть, скоро уже можно будет говорить о „национальной нефтяной компании Саудовской Аравии“, а не о Aramco»{6}. Намек и содержавшаяся в нем угроза были недвусмысленны. Саудиты, понял Оуэн, впервые задумались том, что Aramco когда-либо сможет стать саудовской компанией. Стоит помнить, что в то время идея национализации нефтяных ресурсов была особенно заразительной.
Позднее Салха проинформировал Оуэна о том, что 19 июля король и министр финансов прибудут в летний королевский дворец в Таиф (город в горах неподалеку от Джидды) и что король «пожелал увидеть президента Aramco Мура и исполнительного вице-президента Дэвиса». Компания организовала их поездку{7}. Однако случилось так, что Мур и Дэвис сильно опоздали на аудиенцию. «Различные сложности» заставили их задержаться в Дахране до 20 июля, и они вместе с Оуэном и Флойдом Олигером, еще одним вице-президентом Aramco, смогли добраться до королевского дворца в Таифе лишь утром 21 июля. Там они прождали аудиенции у короля с восьми утра до четырех часов дня. Несмотря на свое двухдневное опоздание, американцы, прождавшие встречи так долго, засомневались: знал ли об этой встрече сам король или же это было продолжение игры Сулеймана?
Когда нефтяников наконец пригласили в покои короля, Мур, Оуэн и Олигер увидели, что встреча уже в самом разгаре. Помимо короля Абдель-Азиза, американцев ждали Сулейман, Салха, принц Фейсал, брат короля Амир Абдалла и три других королевских сына. Примечательным было отсутствие наследного принца Сауда. По воспоминаниям Оуэна, «Ибн Сауд открыл обсуждение вопросом о том, если ли Муру что сказать собравшимся. Мур ответил: „Нет“. Король сообщил, что им предстоит обсудить несколько неприятных вопросов, после чего поинтересовался у сотрудников компании, действительно ли те требовали от министра финансов рассказать, что саудовское правительство делает со своими деньгами»{8}. По всей видимости, принц Сауд поделился с ним деталями своей встречи с Дэвисом, Оуэном и Муром.
