Рано утром Северова все тот же красноармеец отвел в приземистое здание, на входе которого стоял часовой. Сопровождающий показал часовому какую-то бумагу, тот пропустил летчика внутрь. Там Олега принял очень озабоченный лейтенант, сделал знак следовать за ним, подвел к одной из дверей, так же молча показал на нее и удалился.
В комнате находились старший батальонный комиссар с крылышками на рукавах гимнастерки и полковник с общевойсковыми петлицами. Высокое начальство обозрело вошедшего тяжелым взглядом:
– Летчик?
– Младший лейтенант Северов, 12-й ИАП.
– Двенадцатый? – Полковник озадаченно посмотрел на комиссара, видимо, о существовании такого полка слышал впервые.
– Юго-Западный фронт, – уточнил Олег.
– А сюда как занесло?
– Сбили, вышел в полосе Западного фронта.
– Ладно, Сергей Сергеевич, сейчас это не имеет значения.
Батальонный комиссар, прихрамывая, подошел поближе и заглянул Северову в глаза.
– Сам-то сбивал?
– Пять лично и три в группе.
Полковник вздохнул, как показалось Олегу, с облегчением, а комиссар улыбнулся и кивнул головой.
– Дело такое. Надо сопроводить транспортники в район Ленинграда, три «ПС-84» до Пушкина.
Хотя сказано было не в приказной форме, но таким тоном, что возражать не приходилось:
– Есть! Разрешите вопрос, товарищ батальонный комиссар?
– Давай свой вопрос, – буркнул тот.
– Мне бы хотелось потом вернуться в свой полк. Меня там не оставят?
– Обратно полетишь, тоже в сопровождение тебя поставят. Вернешься, тогда и поговорим.
Это было хоть что-то. Олег, конечно, подозревал, что после возвращения на другой фронт переводить не станут, пополнят его персоной какой-нибудь местный ИАП, и дело с концом. Но шансов вернуться к своим из района Москвы больше, чем из-под Ленинграда.
Около часа ушло на уточнение маршрута и прочие важные формальности, но когда Северов увидел свой самолет, то откровенно расстроился. Это был латаный «И-15бис», хозяин которого, как выяснилось, навернулся с крыльца и сломал ногу. Надо вылетать, но, как назло, нет ни одного свободного летчика. И тут кто-то вспомнил о «бесхозном» пилоте.
– Этак я до ступы с метлой долетаюсь, – проворчал Олег. – «Ишак», «Чайка», теперь «Бисова душа». Дальше на «И-5» пересадят.
Стоящий неподалеку батальонный комиссар усмехнулся, но ничего не сказал, понимал состояние летчика, только пожал руку и хлопнул на прощание по плечу.
Безоружные транспортники жались к самым верхушкам деревьев, Олег сначала хотел подняться немного выше, но потом от этой идеи отказался. Во-первых, небольшое превышение ничего не даст, на старом биплане с «Мессерами» не тягаться. Во-вторых, забираться еще выше тоже нет смысла, можно транспортники на фоне земли потерять. К тому же одиночный самолет гансы, если заметят, без внимания не оставят, так что Северов весь маршрут шел чуть в стороне на одной высоте со своими подопечными. Повезло сказочно, вражеские истребители так и не показались, и через пару часов все четыре борта благополучно сели на бывшем Детскосельском аэродроме. У транспортников были свои дела, а Северов направился на поиски местного начальства, представиться и уточнить свои дальнейшие действия.
Олег уже почти дошел до группы зданий, где собирался поискать это самое начальство, когда начался налет вражеской авиации. К счастью, недалеко оказались отрыты щели, в одну из них Северов и спрыгнул. Еще до того, как начали рваться первые бомбы, ему на спину кто-то свалился и, смачно матерясь, принялся возиться, стремясь, видимо, вжаться поглубже. Мужик был явно не очень тяжелый, средней комплекции, но приятного мало, да еще и земля сверху посыпалась, а снизу стала ходить ходуном, так что Олег чувствовал себя как хомяк в стиральной машине. Но ничто не длится вечно, закончилась и эта стирка. Сосед сверху выбрался, наконец, из щели и неожиданно легко за руку выдернул оттуда Северова.
В нарукавных флотских знаках различия Олег разбирался не очень хорошо. Стоящий перед ним летчик лет тридцати, а крылышки на рукавах кителя указывали на это, очень напоминал актера Евгения Леонова. Круглое добродушное лицо, лысина, ну очень похож, а уж когда заговорил, то Олег мысленно сразу прозвал его Винни-Пухом.
– Здорово, летун! Не помял тебя?
– Здравствуйте. Нормально все, главное, что гансы по нам промахнулись.
Оба засмеялись и принялись отряхиваться от земли и песка, который насыпался еще и за шиворот. Винни-Пух оказался морским летчиком в звании старшего лейтенанта, звали его Георгием Синицким.
– Можно просто Гоша, – жизнерадостно сообщил моряк и вдруг почесал в затылке. – Накрылся аппарат!
Проследив в направлении его взгляда, Северов обнаружил останки нескольких истребителей, среди которых был его собственный.
– Мой тоже. Немного налетал!
– Недавно получил?
– Несколько часов назад. Как же я теперь обратно вернусь?
Неторопливо беседуя, новые знакомцы отправились на поиски руководства. Оказалось, что старший лейтенант Синицкий возвращался в родной 5-й ИАП ВВС ВМФ после ранения, получил машину, потрепанный «И-16», который должен был перегнать на аэродром Лагсберг под Таллином. Перегнал…
– Как думаешь, смогу я обратно вернуться?
Гоша пожал плечами:
– Сейчас выясним. Хотя… Чует мое сердце и кое-что еще, ни хрена хорошего мы не узнаем!
Это самое «кое-что еще» Гошу не обмануло. Донельзя озабоченный младший лейтенант, назвавшийся дежурным, выслушал Синицкого, махнул рукой, мол, не до тебя сейчас. Летчик разозлился:
– Да мы тут между небом и землей зависли, до конца войны на этом чертовом аэродроме просидеть можем! А у меня приказ!
– А у меня что, открытки на Новый год?
– Кто это тут скандалит?
Истребители обернулись и увидели двух генералов, одним из которых был командующий ВВС РККА Жигарев, а второй, в морской форме, Олегу был незнаком. Но сориентировался Северов быстро. Большим знатоком истории Великой Отечественной войны он не был, но интересовался, довольно много читал, поэтому вспомнил, что в августе 1941 года наша авиация проводила налеты на Берлин, а командующий вылетал под Ленинград, чтобы лично контролировать это важное дело, поскольку, кроме авиации КБФ, привлекались и ВВС РККА. Точных дат Олег не помнил совсем, август, и все, но начало было неудачным, так что командующий мог прилететь разобраться. Тогда второй генерал, скорее всего, командующий ВВС КБФ Самохин. Это он и был, причем Гошу явно узнал:
– Что случилось, Синицкий?
Старший лейтенант уже взял себя в руки и объяснил ситуацию.
– Так что сами мы не разберемся, а время можно сколько угодно тянуть!
