Дора помедлила, прежде чем взять карту. Она допускала, что река занесла её куда-то далеко от цели. Или что океан захватил материк основательно и дом её деда затоплен. Или что земля разверзлась и на её пути образовалась трещина, которую невозможно пересечь – Дора была готова ко всему. И, наверное, поэтому не сразу поверила глазам, когда разобрала значки. В верхней части листа стоял крестик, обозначающий дом лодочника, внизу плавная линия изображала океан. А места в промежутке Дора узнала. Если карта не обманывала насчёт расстояний, ей оставалось всего несколько дней пути до бара «Джекки», а потом ещё немного до посёлка, где ждал Гарри, – океан, кажется, пощадил их всех – дом, сына и её.
Откладывать больше нельзя, вернётся Том, она попрощается с ним и уйдёт. Наверное, пока нужно собрать вещи… Дора бродила по дому, складывала одежду, прикидывая, что следует перестирать, починить, а что выбросить. Вытряхнула на пол рюкзак и заново пересмотрела содержимое, отбирая то, что безнадёжно отсырело и поломалось. Потом оглядела себя и сбросила платье. Пока Том был рядом, она старалась переодеваться в укромных углах, быстро меняя одежду, а тут встала посреди комнаты и осмотрела своё тело при дневном свете. Оно, оказывается, очень изменилось, жаль, зеркала нет. Дора исхудала, ноги стали мускулистыми, руки окрепли. Целлюлит на ляжках, который она считала неизбывным, исчез, но на талии образовались мельчайшие сухие морщинки. Правда, несмотря на худобу, грудь слегка отяжелела, а живот ниже талии выдавался вперёд.
– Чёртова подушка, – пробормотала Дора. – Чуть не сдохла от голода, а пузо всё равно как двухмесячное. Гормоны, чтоб их… – Тут она запнулась и с размаху плюхнулась на лавку. – Мальчики?! Ну и дела.
Закрыла лицо руками и расплакалась.
Это же надо быть такой дурой. Со своей привычкой всё просчитывать и угадывать ни на минутку не подумала, что могла залететь, и даже тошнота не навела на мысли.
Когда Дора отняла от лица мокрые ладони, всё для неё окончательно прояснилось. Быстро сложила рюкзак, взяла немного еды, стараясь не чувствовать себя воровкой, а взамен положила на стол подарок – нож «марк ли». Теперь ей не нужна сомнительная защита, а Тому будет приятно. Если бы могла, оставила бы записку, что благодарна и что хотела бы прийти к нему позже, когда разберётся со своей жизнью – ведь по карте можно не только уйти, но и вернуться. Но у неё не было даже клочка бумаги, а кроме того, Дора подозревала, что Том понял всё гораздо раньше и даже ушёл специально, чтобы она смогла принять решение.
Уходя, заглянула в сарай, попрощалась с козами и курами и убедилась, что корма и воды у них хватит на два дня.
Лет в десять Дора посмотрела мультик, историю о жизни кота, после которого рыдала как ненормальная. Ничего особенного, но там был момент, когда кот умирает от старости, свернувшись облезлой меховой шапкой, и уже закрывает глаза и проваливается в темноту – здесь Дора ещё не плакала, – а потом поднимает голову, неуверенно встаёт и, пошатываясь, тяжело уходит по дорожке, естественно, в закат. И с каждым шагом становится всё более лёгким, гибким и молодым и совсем в солнце уже входит котёнком с победоносно задранным хвостиком-морковкой. И вот тут Дора начала заливаться слезами и подвывать так, что мама прибежала в детскую, отобрала планшет и едва смогла её успокоить.
После этого родители решили, что никаких животных в доме не будет, раз ребёнок реагирует так остро. Дора и сама теперь не могла понять, чем нехитрая метафора могла зацепить девочку, ничего не понимающую о старости. Но сейчас, когда она день за днём шла в сторону дома и вроде бы начала узнавать места, в ней как будто старая полуживая кошка начала расправлять спину, потягиваться и осторожно переступать, чувствуя себя всё увереннее и сильнее. Только она шла не в закат, а к океану. В прежние времена до него приходилось ехать часами, а теперь влажное дыхание чувствовалось совсем рядом.
Но сначала Дора увидела пустырь и бар с погасшей вывеской. Часть букв отвалилась, но это точно она, старушка «Джекки». Сцена, где разыгрывались трагедия её любви и позора, и пусть сейчас это безумно смешно, тогда это была её настоящая жизнь и настоящее страдание. Люди всё время забывают, что маленький человек не равен маленькой страсти, они не помнят этого даже о себе, не говоря о собственных детях, а ведь отчаяние одинаково в любом возрасте, в детских отделах супермаркетов не продают специальное маленькое горе с карамелью, расфасованное в розовые и голубые обёртки. Нет, детям достаются такие же потери, горечь и боль, как взрослым, только выносливости у ребёнка меньше, время идёт медленней и он ещё не знает, что всё проходит. Поэтому для него любая беда навсегда, и любовь тоже.
Дора вошла в «Джекки», чувствуя себя храброй тринадцатилетней девицей, взволнованной, гордой, насмерть перепуганной и полной надежд. К счастью, её быстро отпустило. Остановилась на пороге и прислонилась к косяку, ожидая, когда глаза после дневного света привыкнут к полумраку. Бар удивительно облез и запаршивел, но всё-таки жил. На стенах сохранились выцветшие картинки с пин-ап красотками, в углу пылился музыкальный автомат – боже, они стали редкостью ещё в прошлом веке. За стойкой какой-то парень протирал бокалы, болтая с пожилой, но весьма грудастой официанткой, а на танцполе немолодой мексиканец настраивал гитару, перебирая струны и подкручивая колки. Она собралась поздороваться, но бармен поднял голову и спросил потрясённо:
– Дора?
И официантка, обернувшись, повторила за ним:
– Дора, детка! И ты её знаешь?
Красавчик бросил полотенце, обошёл стойку и распахнул объятия. Дора не могла поверить, что полуживой принц, встретившийся ей в самом начале пути, обернулся этим уверенным и довольным типом. Особенно после того, как она увидела тело в камышах – тот исход был гораздо вероятнее, чем счастливое превращение.
– Как ты, откуда…
Она не успела договорить, потому что к ним, покачивая бёдрами, подошла официантка, и Дора снова потеряла дар речи от изумления. Седые волосы с проблесками золота небрежно уложены, гордая шея открыта, синее платье, вроде бы нехитро сшитое, подчёркивает большую грудь, прямую спину и широкие бёдра. И это была Ленка, но прежняя старая безликая тётка теперь преобразилась, скинув не только годы, но и печать безнадежности.
– Так, я ещё на этом свете? Быстро скажите, что я не умерла и в своём уме!
– Не могу обещать, детка, – заметила Ленка. – Но здесь тебе нальют капельку выпивки, даже если ты прямиком из ада.
Красавчик вернулся за стойку и плеснул в начищенный хайбол хорошую порцию из квадратной бутылки с облезлой чёрной этикеткой.
– «Джек Дэниэлс»? Надеюсь, я не свалюсь тут под стол сразу же, или у вас хотя бы полы чистые.
– Обижаешь, детка, это первосортная самогонка! Разлили во что нашли. Сейчас закусить притащу, – и Ленка умчалась на кухню.
Умчалась? Ленка? Которая едва переставляла ноги? Дора не могла поверить глазам.
Красавчик тем временем принёс четыре стакана и уселся перед ней.
