– И что с того? – Седову начал надоедать мой непонятный рассказ.
– А ничего! – отрезал я. – В человеке делают маленькую дырочку. Обычно стреляют из пистолета в край живота, где нет жизненно важных органов. Можно ножом живот проткнуть. Дырочка-то нужна совсем крохотная, главное, чтобы она в брюшину проникала. – Я сделал рукой круговое движение, показав, как штопор входит в бутылку. – Вокруг дырочки мажут мазь «АП». Через пять минут она проникает внутрь человека, через десять минут начинает жечь. Через полчаса у человека возникает ощущение, что внутри его живота разгорается костер. Через час у тебя, – я ткнул пальцем в Седова, – будет полное ощущение, что в животе адским пламенем полыхает каждый орган в отдельности. Представь, здесь горит печень, там селезенка. Плавятся кишки, скукоживаются почки. Ты просишь воды, но ею адское пламя не потушишь. Боль будет такая невыносимая, что ты проклянешь тот день, когда в первый раз в жизни глотнул воздуха.
Учитель молчал. Я понял, что первый раунд остался за мной.
– Я закурю?
Он кивком головы разрешил.
– Когда я учился в Школе милиции, нас возили на практические занятия в морг. Я лично видел тело человека, который вспорол себе живот и выпустил кишки, лишь бы избавиться от адского пламени внутри себя.
– Слышала, Наташа, в тебя стрелять Андрей Николаевич разрешил. А ты его перед сестрой так нахваливала, так нахваливала: «Я чувствую, что Андрей никогда не бросит близкого человека в трудную минуту!» Вот видишь, не все то золото, что блестит.
– Откуда вы знаете, о чем я с Мариной разговаривала? – прошептала Наташа.
– Все очень просто, – сказал я. – Вон в том роботе стоит микрофон. Анатолий Сергеевич с начала месяца слушает все разговоры в библиотеке. Я только не пойму, вы что, всерьез считали, что я стану обсуждать с Наташей свои служебные дела?
– Кое-что интересное я услышал. Теперь ты мне объясни: ты про роботов догадался, когда взломал мой кабинет?
– Какой кабинет, я там никогда не был!
– При входе в мой кабинет надо отключить фотоаппарат. Ты залез ко мне в ночь с пятницы на субботу. В воскресенье я проявил пленку. Мог бы ее с собой принести, да выбросил по дороге. Что тебе известно о Паксееве? Вернее, как далеко у вас продвинулось расследование его убийства?
– Тебе, Анатолий Сергеевич, на полновесный «вышак» хватит. Я же не зря тебе предлагаю бежать. Лично мне ты дорогу не перешел, так что беги, пока не поздно! Я избыточной кровожадностью не страдаю.
– Ты тестю своему, часом, бежать не предлагал? – криво ухмыльнулся он. – Тесть-то твой чем лучше меня?
– На тестя нет никаких доказательств, а на тебя, Анатолий Сергеевич, с каждым часом их все больше и больше.
– Наташа, твой папа не рассказывал тебе, как он первого сентября в туалете человека убил?
– Это же неправда? – повернулась ко мне Наталья. – Папа не мог убить человека.
– Робот все еще пишет? – спросил я у учителя.
Он отрицательно помотал головой.
– Андрей, скажи, что про папу – это оговор! – взмолилась Наталья.
– Твой папа, Наташа, редкостнейшая сволочь. – Учитель с улыбочкой наблюдал за ее реакцией. – Он убил человека, а твой возлюбленный Андрюша всячески покрывает его. Меня он хочет в яму спихнуть, а за твоего папочку горой стоит. Было бы из-за кого! У Мишки Антонова что ни дочка, то потаскуха. Одна уже в девятом классе по рукам гуляла, другая…
– Что другая? – Наталья рванулась с места, но я успел поймать ее и усадить назад.
– Напрасно ты девчонок в грязи полощешь! – Я почувствовал, что настало время выбить учителя из седла. – На себя бы посмотрел, умник! Как ты, взрослый мужик с высшим образованием, мог поверить в какое-то мифическое золото? Ты клад Колчака искать не пробовал? Зря! Царское золото где-то в наших краях спрятано, а вот банки с колечками у Нельки Паксеевой никогда не было, и нет.
– Не понял! – Учитель встал, сделал шаг к нам и остановился, направив дуло «парабеллума» мне в живот. – Повтори, чего у нее нет?
– Неля Паксеева выдумала историю с золотом. «Волга», которую ты видел, принадлежит ее брату. Юрий Иосифович на покупку машины ни рубля сыну не дал. Теперь понятно?
– Ты лжешь! – прищурился он.
– Отнюдь! Я навел справки: Сергей Паксеев – известный в городе спекулянт. Это он мог своему папаше машину купить, а никак не наоборот. Мало того, я расскажу тебе одну интимную историю из моей жизни. Видел на похоронах в автомобиле Паксеева блондинку? В начале года она была моей невестой. Я знаю ее как облупленную. Лариса Калмыкова – самая практичная девушка на свете. Она никогда, ни при каких обстоятельствах, ни рубля из своей семьи не отдаст. Ты, Анатолий Сергеевич, для Лариски – никто. Тебе Сергей Паксеев «Волгу» не купит, а Нельке ее не на что покупать. Она нищая как церковная мышь. Неле ты нужен как официальный отец вашего ребенка, не более того.
Я чуть было не добавил: «И на твою импотенцию ей наплевать», но вовремя сдержался. Не стоит палку перегибать, а то у Седова фазы в мозгу не так переключатся, и он разрядит в меня «парабеллум». Тогда не он, а я «адское пламя» на себе испытаю.
Учитель одной рукой вытряхнул сигарету, чиркнул спичкой о стол, закурил. Ни на секунду он не опустил ствол пистолета, ни на секунду не выпустил меня из поля зрения.
– Анатолий Сергеевич, дело прошлое, скажи, а как ты так прекрасно научился ориентироваться в тайных подземельях?
– После войны у нас дома квартировал главный архитектор ДК. В 1949 году его арестовали, а все бумаги остались. Я еще до армии все ходы в ДК изучил и по всем прошел.
– А что за закрытой дверью?
– Не твоего ума дело. – Учитель отбросил недокуренную сигарету в угол. – Звони начальнику милиции, расскажешь ему мои требования.
– Как я позвоню, с вахты? Ты отпускаешь меня?
– Он принес с собой телефон, – сказала Наталья. – Я с него тебе звонила.
Только тут я заметил, что на одном из столов стоит телефонный аппарат, подключенный к прибору с длинной антенной.
– Это радиотелефон? Обалдеть! Ты бы, Анатолий Сергеевич, не гонялся за сокровищами, а на своих поделках деньги делал. Продавал бы телефоны на «черном рынке», давно бы уже не «Волгу», а «Чайку» себе купил.
– Все-таки надо тебя свинцом угостить! Мерзкий ты человечишка, Андрей Лаптев! Все люди как люди, а ты в грязи, как свинья, копаешься, суешь свой нос, куда тебя не просят. От тебя смердит, легавый!
– Какой пафос, однако! Давай я тебе так же отвечу. Я – мент, за мной – советская власть. Я хоть не очень люблю ее, но она – сила! Ты со своим пистолетиком советскую власть с места не сшибешь, а вот она если чихнет, то тебя в космос отправит. Еще раз предлагаю: беги! Даю слово, что десять минут тебе дам.
Он вскинул руку в сторону и, не глядя, нажал на курок. Грянул выстрел. Наталья взвизгнула, от двери отлетела щепка, покрутилась в воздухе и упала между нами и учителем. В коридоре раздался звон разбитого стекла. Хороший у Седова пистолет, мощный. Насквозь дверь пробил, и еще на стекло энергии осталось.
